Обвиняемый - Рин Шер

После первых двух случаев, когда это произошло за последние пару месяцев, и после проверки камер, я понял, что я не просто купил кучу дерьмовых шин, а скорее приветственный комитет этого города все еще приветствовал меня, разрезая мои шины.

К счастью, в прошлом месяце я купил несколько дополнительных по дешевке и смог сразу же их поменять. Но задержка означала, что холодильнику с рыбой и льдом в кузове моего грузовика пришлось простоять дольше, чем я хотел. Рыба будет в порядке, но Тинг всегда раздражается, если я опаздываю.

Я надеваю кепку, а затем несу тяжелый холодильник по проходам туда, где обычно сидит мой парень. Если люди говорят и указывают на меня по пути, я не слышу этого на этом огромном рынке. Многие из этих людей даже не из того же города, что и я, но новости распространяются повсюду, особенно о таких людях, как я.

Быстро оглядевшись, я ставлю холодильник за его столиками и открываю его. Никаких приветствий, мы не друзья, он просто наклоняется и достает одного из полосатых лавраков, тщательно осматривая его.

— Я даю тебе четыре доллара за фунт.

— Четыре доллара? Ну же, Тинг. Ты меня убиваешь.

Большие коммерческие суда могут привозить тонны рыбы. Рыбак-одиночка, на самом деле, рыбак — это немного натянуто, не имея всего необходимого снаряжения, каждый раз приносит только пару рыб, и на этот раз это после нескольких дней рыбалки.

— Ты берешь или уходишь.

Расстроенный, я провожу рукой по лицу. — Прекрасно, хорошо.

Прямо сейчас у меня точно нет других вариантов. Тинг относит рыбу, которую я принес на весы, подсчитывает общее количество, затем выписывает мне чек.

— Спасибо, — бормочу я, поднимая холодильник, в котором теперь только лед и вода, готовый снова отправиться домой.

Когда он в хорошем настроении, он предлагает целых восемь долларов за фунт. Половина из этого мне не получить, но мне придется с этим смириться.

У меня прекрасный вид на причал и мою лодку, когда я подъезжаю к своему дому и паркуюсь на подъездной дорожке. И тут же я снова чувствую себя дерьмово. Хотя, по общему признанию, я чувствовал себя дерьмово с тех пор, как был мудаком и бросил Реми на причале, сбежав сразу после того, как она чуть не утонула.

Да, я помню ее имя с тех пор, как она впервые назвала его мне в магазине. Это был первый раз, когда кто-то был добр ко мне за многие годы. Очевидно, она еще не слышала обо мне. Но, конечно, я был придурком по отношению к ней. Это был только вопрос времени, когда все в городе расскажут ей обо мне, так что не было смысла быть милым в ответ.

В любом случае, нет смысла пытаться завести здесь друзей. Они все составили обо мне свое мнение. И даже если бы я действительно завел друзей, они бы все равно просто отвалились, когда я бы больше всего в них нуждался.

Находиться рядом с привлекательной женщиной — всё равно, что специально напрашиваться на неприятности, особенно с такой привлекательной женщиной, как Реми. Я помню, каково было вчера прижимать ее мокрое тело к своему. Я вспомнил, как прошлой ночью в душе взял свой член в руку, а потом снова сделал это лежа в постели. Очевидно, я больной ублюдок, если у меня встает при воспоминании о прикосновении ее кожи, когда я спасал ее. Это неправильное поведение.

Вскоре после всех этих мыслей я также вспоминаю тот факт, что она вторглась на мою территорию, и все те вопросы, которые она задавала мне, как будто у нее было на это какое-то гребаное право. А потом я снова злюсь.

Тем не менее, это не мешает мне чувствовать себя дерьмово из-за всего этого, тяжесть моих действий давит мне на грудь, и по какой-то причине я хотел бы знать, что с ней все в порядке. И это просто бесит меня еще больше.

Открывая дверь своего грузовика, я отталкиваю все эти мысли вместе с ней и крадусь в свой дом, чтобы найти немного обезболивающего. У меня раскалывается голова, и мне действительно стоит сегодня вечером снова отправиться рыбачить на лодке.