Первые снежинки - Иоланта Палла

— Ок, — поднимает руки вверх, — сдаюсь, — он поднимается и стопорит меня, когда я встаю на ноги следом за ним, — ты только подожди, Лиз, — указывает на кресло, — посиди. Я принесу мешки для мусора и… — оглядывается на беспорядок, который нас окружает, и проводит пальцами по волосам, наводя на голове хаос, — в общем, всё, что нужно принесу.

Киваю, совмещая пальцы на руках. Теперь мне неловко за свои порывы, но я не жалею, наоборот радуюсь, что Антон больше не излучает высоковольтного напряжения, как оголенный провод. Атмосфера вокруг нас заметно улучшается, когда мы разводим возню с уборкой. В процессе я замечаю, что в комнате нет предметов, которые бы характеризовали её хозяина, а ещё на сознание давит один вполне логичный вопрос. А где его родители?

Только я не произношу его вслух, продолжая манипуляции с совком. Когда последствия боя с мебелью удалены, я с довольной улыбкой на лице потираю руки. Комната уютная на самом деле. Сочетание серого и белого цветов. Пара кресел. Стол. Шкаф. Большая плазма на стене. Только… Всё это не состыковывается с Антоном, и он замечает замешательство, которое слишком ярко отражается на моем лице.

— Бабушкина квартира, — неужели он смог прочитать мои мысли? — у отца трёшка в самом центре. Я свалил, когда… — осекается. — Как восемнадцать стукнуло. Они продать хотели. Может, еще дележку устроят, — хмурится, сжимая завязки от мешка с мусором, — но, пока я здесь, — смотрит на меня без намека на улыбку, — и рад, что живу с тобой по соседству.

И я рада, но, естественно, не озвучиваю нахлынувшие чувства и молчу, пока Маршал стоит в ожидании. Приходится отвести взгляд.

— О! Ещё один осколок от вазы, — наклоняюсь, чтобы достать частичку от донышка около ножки кресла, и ойкаю, потому что он впивается мне в пальцы. — Вот же…

— Сейчас, — Антон бросает мешок, уходит и возвращается с аптечкой, — хоть что-то полезное в доме осталось.

Он сводит брови на переносице и прикусывает губу, не позволяя мне самой обработать небольшой порез на указательном пальце. Быстро устраняет последствия моей неряшливости, наклеивая лейкопластырь, и улыбается.

— Готово! Теперь, как новый, — от заботы одноклассника теряю дар речи и просто киваю. — Предлагаю отпраздновать успешный клининг. Пойдём, — Антон тянет меня за собой к выходу из комнаты.

Мы проходим через темный коридор и оказываемся в маленькой кухне. Здесь тоже минимум мебели и деталей в интерьере. Я сажусь на стул и смотрю, как сосед по парте включает чайник, достаёт из шкафчика кружки и коробку со знакомой эмблемой. Только вместо вкусных эклеров там лежат три кусочка торта.

— «Наполеон»? — невольно улыбаюсь, когда он по-хозяйски подает мне самый большой.

— Для фигуры не вредно, — усмехается, — без сахара. Мама берёт в этой кондитерской сладости.

Стараюсь аккуратно откусить кусочек и остаюсь сладкоежкой с усами из слоёного теста. Антон смеется и повторяет тот же маневр с тортом, что и я. Неловкость, как ветром сдувает. Мы пьем чай и смеемся, забыв о том, какой повод объединил нас в этот вечер. Если честно, мне не хочется уходить от него, но Жанна может в любой момент вернуться домой и войти в комнату. Я же из-за неожиданного появления Антона даже дверь на замок не закрыла, поэтому, когда мы заканчиваем чаепитие и убираем чистые кружки в шкафчик, говорю ему, что должна уйти. Одноклассник кивает, поджимая губы. Выходим на балкон. Я тут же ежусь от порыва холодного ветра. Антон помогает мне перебраться через барьер между нашими балконами. Крепко зажмуриваюсь, оказываясь в его руках, и выдыхаю, ощутив твердое покрытие под ногами.

Маршал не спешит прощаться, да и руки с моей талии не убирает, смотрит в полумраке так, что душа выворачивается наизнанку.

— Считаешь меня психом? — огорошивает вопросом.

— Нет, — усиливаю свой ответ, отрицательно качая головой, — нет.