Меня словно резали на живую, а я ничего не могла с этим сделать. Задыхалась, не слыша криков акушерки, чтобы выровнять дыхание и перестать истерить, как раненая волчица.

— Давай, Лана, прекрати паниковать и хорошо потужься! — командовала врач, сидя между моих раздвинутых ног.

Чтобы я еще рожала этому амбалу с гигантским членом?!

Да никогда в жизни!

Я вцепилась как сумасшедшая в поручни кровати, и думала, что могу запросто их погнуть, не смотря на крепкую сталь.

— Еще немножечко! Давай-давай! — призывала собраться акушерка, но я обессиленная хрипела и пыталась проглотить слюну.

В горле абсолютная сушь, от бесконечного рваного дыхания, крика, я, скоро потеряю голос.

Сделала еще одну попытку, сильно потужившись, ощутила, как крупный скользкий комочек, задел внутреннюю сторону бедра, касаясь невероятной горячей шелковистостью.

Детский крик, такой громкий, солнечными лучиками рассыпавшийся по родильному залу ознаменовал начало новой эры. Моя жизнь резко развернулась на сто восемьдесят градусов, изменила многое и заставила сделать безумный выбор, полагаясь только на удачу.

Сразу, словно ястреб влетел Давид. Он даже не смотрел на меня, его интересовал крохотный сверточек на руках у акушерки. Та, улыбаясь подала ему малышку и озвучила все параметры при рождении детей.

Я никогда еще не видела Давида таким. Насколько изменилось его выражение лица, а глазах отразилась безграничная нежность, будто он держал самое дорогое сокровище в мире. Его внушительное телосложение резко контрастировало с малышкой в белой пеленке.

— Давид… — тихонько позвала я, облизывая пересохшие губы.

Он приблизился ко мне и подал нашу крошку на руки.

Это была моя самая сладкая девочка и копия папы. Острый пронзительный взгляд черных глаз-пуговок уже гипнотизировал меня и сделал безвольную жертву.

Ох, и будет доча мной манипулировать в будущем!

— Ну, что мама, сегодня вечером ты моя… — прохрипел в ухо мне Давид, намекая на жаркий секс.

Я хихикнула и негромко произнесла, чтобы не услышала врач, которая убирала инструменты и собиралась нас оставить одних:

— Размечтался, мне нельзя пару месяцев и думать о сексе, не то, что заниматься, — иронично улыбнулась, пытаясь задеть Давида.

— Ты забыла альтернативные варианты! — и в глазах мужа загорелся огонь похоти и безудержного разврата.

— А вообще, мне нужны двое сыновей! Надо будет передать бразды правления моей империей. Так, что по окончанию двух месяцев, не рассчитывай на отдых — громогласно объявил Давид, широко улыбаясь.

Это было мое счастье, которое внезапно рухнуло чуть больше четырех месяцев назад.

После разговора на кухне что-то надломилось.

Я до сих пор не знаю, что стало неожиданной переменой в отношении Давида. Моя беременность, мое внезапно ухудшившееся состояние здоровья или то, что Тагир стал ко мне настолько близко, что Давид понял — он потеряет меня навсегда.

Обостренное ли соперничество стало отправной точкой наших непростых отношений?

Это навеки останется загадкой.

Подходить и спрашивать я не видела смысла. Не хотела рушить и пытаться искать истину в том, к чему я так долго шла, желала и хотела.

Наша свадьба прошла скромно и без помпезности, которую так любят устраивать богатейшие мира сего.

Однажды Давид спросил меня, чего я хочу и о чем сильно мечтаю, и мой ответ был такой:

— Я уже счастлива. Больше мне ничего не нужно. Главное, что мы вместе — и тут же решила перекинуть вопрос — А ты?

— А я уже нашел то, чего вовсе и не искал, но теперь не отдам никому и никогда! — он усмехнулся, а я, обхватив мощные плечи, прижалась губами к его небритой щеке.

***

Давид.

Наблюдая как Лана, носится за Миа по огромной гостиной уговаривая одеться и пойти погулять, Давид вспоминал те события, которые произошли почти два года назад.