Моя ненормальная - Алексия Кинкейд

— Я не представляю, как ты это перенесла и при всём этом осталась человеком, Ада, — на полном серьёзе говорит рыжая. — Но одно могу сказать с уверенностью, ты сильная. Гораздо сильнее меня и всех остальных. И если в тебе хватило мужества и силы выжить, то ты сможешь жить дальше. Жизнь даёт тебе второй шанс в виде Евгения. Он добрый и нежный, поверь, я его знаю очень хорошо. С детства.

И я знаю, мысленно соглашаюсь с ней.

Нежный, красивый, добрый, сексуальный, чего уж греха таить.

— До тебя Женя был другой. Более эгоистичный, такой себе джентельменский сноб. Только для избранных он поднимет задницу с кресла и сделает что-нибудь, но для родных он мир перевернёт. Когда я узнала о тебе, точнее о том, что Жека помогает безвозмездно какой-то девушке, я полезла тебя искать. Потому что сразу поняла, что ты его зацепила.

— Не думаю, — выпаливаю неожиданно даже для себя.

— Ну и зря.

— Этот поцелуй ничего не значит, он со злости.

— Ну конечно, целуют-то только со злости, — гневно отвечает и густо краснеет.

— Может и нет, но других поцелуев я не знаю.

— Так дай ему шанс, Ада. Женя тебя отогреет. Вылечит твою душу.

— Зачем я ему такая, объясни? Он красивый, умный, нежный, добрый, сексуальный, самодостаточный, нереальный — я ему зачем? Разбитая, поломанная, использованная, грязная?

— Дура, что ли? — орёт на меня. — Послушай меня внимательно…

Зажмуриваюсь и открываю глаза. Возвращаюсь в реальность.

Как же пережить этот день?

Свободна

— …они арестованы, — заканчивает Евгений.

Смотрю на него мутным, не верящим взглядом.

Как он мог? Как мог так поступить? Решить всё за меня. Оборвать последнюю связующую нить с моим прошлым…семьёй…

В груди мышечный спазм, вроде бы так это называется? Но впечатление такое, будто Женя проломил грудную клетку и сжал трепыхающийся орган руками. Раздавил своей ладонью и остатки сердца вытекают сквозь его окровавленные пальцы.

Боль…

Что люди знают о ней?

До этого момента, я думала, что знаю о ней всё…Оказывается, нет.

Физическая боль ничто в сравнении с душевной.

Вдохи становятся всё реже. Я очень стараюсь, оставаться в адеквате.

Понимаю для чего всё это провернул Евгений. Элементарно, для моей защиты.

Но он всё испортил…всё…

— Ева… — глухо произношу имя, якобы подруги. Хотя какая она мне подруга после этого. — Ева знала?

— Ада, — произносит будто в мольбе.

— Знала, — киваю, принимая и этот удар.

— Я не понимаю твоей реакции. Неужели ты хотела жить так? Как они. Возглавлять бандитскую группировку, продавать оружие, наркоту? — наверное, не видя реакцию на моём лице, давит на больное. Добивает. — Девушек?! В сексуальное рабство.

— Хм, — улыбаюсь грустно.

Знал куда бить. По больному. В самую сердцевину. Удар достиг цели.

Вот только не принес ему ожидаемой реакции. Низко с его стороны.

Перевожу дыхание и встаю с дивана. Вытираю вспотевшие ладони об одежду, в прострации окидываю взглядом квартиру, служившую до сегодняшнего дня крепостью.

Что-то загостилась я здесь. Пора прощаться.

— Ты куда? — ловит за руку.

Тут же выдергиваю, и Женя отстраняется, вспоминает, что прикосновения табу для меня. Но не в данный момент. От его прикосновения в душе не возник страх, лишь отвращение.

— Спасибо за помощь, — выдаю каждое слово с болью. Глухо. Тихо. — Дальше я сама.

Ухожу.

Открываю и закрываю за собой двери. Все действия чистая автоматика. Голова не варит вообще и каждое движение приносит боль, только она гулкими ударами разносится по грудной клетке, а не по телу, как обычно при избиении.

Приваливаюсь спиной к стене и медленно съезжаю вниз. Холодные ступени первого этажа врезаются в копчик, когда я промахиваюсь ступенькой.

Всхлип вырывается сам собой. Нет, я не плачу, просто дышать тяжело.