Моя ненормальная - Алексия Кинкейд

Чувствую себя дерьмом, переработанным, паршивым, никому не нужным.

Нельзя раскисать. Не сейчас и не здесь.

Пересиливая себя, выхожу на улицу. Вдыхаю весенний, уже тёплый воздух. Ещё какой-то месяц, полтора и лето.

— Вы такси вызывали? — из окошка выглядывает пожилой мужчина.

— Да, — вру, не краснея и сажусь позади него.

— Куда?

— Прямо.

Без вопросов выехал и рулил туда куда я указала — прямо. Но, чёрт! Бесконечно ездить так не вариант. И ехать мне особо некуда. Подруг, как оказалось у меня нет. Знакомых тоже.

Остаётся только один вариант.

— Извините, а вы не могли бы отвести меня… — диктую адрес, который думала никогда уже не назову.

Спустя полчаса такси останавливается у особняка.

— Подождите здесь, я сейчас деньги вынесу, — открываю дверь машины и окидываю взглядом массивный особняк.

Величественный и уютный. Каждая комната в нем хранит жгучие воспоминания. Приехать сюда, всё равно что отхватить от жизни ещё один удар. Беспощадный. Но поучительный.

В тайнике нахожу ключ. Он, собственно, особо ничего не решает. Проникнуть в дом я могу и без него, но всё же приятно его просто держать в руках, будто реально имею право здесь находится. Набираю комбинацию из цифр и выключаю сигнализацию.

— Ну, здравствуй дом, — говорю тихо, но эхо разносит мой голос. — Вот я и дома.

Взяв в сейфе наличку, расплачиваюсь с таксистом.

Медленно, шаг за шагом, обхожу каждую комнату, каждый уголок. Множество воспоминаний обрушиваются нескончаемой лавиной на меня. Наверное, ничего удивительного, что меня это всё же сломало.

Ноги подкосились, и я упала на лестнице. Яркие картинки прошлого табуном пронеслись в голове. Будто гифы последних встреч мамы и пап…

И пап…Разве такое возможно? Оказалось — да. У меня их два. Биологический и тот, который вырастил.

Выдыхаю надсадно. В груди печет и прогорклый ком в горле душит с каждой минутой всё сильнее. Слёзы…забытые и абсолютно мне не нужные, катятся по лицу.

Меня раздирает от осознания, что всё могло быть по-другому! Я могла увидеть его, хотя бы узнать, где он похоронен. Смогла бы носить ему цветы…

А ведь я чувствовала…

Всегда ощущала его тепло и заботу. Никто из папиного братства не обращался со мной так, как он. И почему я раньше этого не понимала?

Мягко ступая по покрытию из белой сосны, дохожу до его кабинета. Святая из святых…

Когда я была маленькая, часто здесь оставалась. ОН забирал меня почти каждые выходные.

— Маме и папе необходим отдых от такой егозы, как ты, — улыбаясь, целовал макушку.

Боже, почему всё так?

Убираю белую простынь с дивана и стола. Кресло и картины не трогаю. Ложусь на диван и побитым котёнком сворачиваюсь в бублик.

Мне нужна передышка в несколько часов. Потом я обязательно разработаю план к дальнейшей жизни.

Одно хорошо, теперь мне не надо всё время озираться в ужасе. Самсонов получил по заслугам.

Я свободна.

Остальное не важно

Первые полчаса сидел неподвижно и пялился в сторону входной двери, за которой скрылась Ада.

Почему не пошел за ней?

Стоило догнать. Остановить. Вернуть.

Но я этого не сделал. А теперь искусно, с наслаждением разношу квартиру. Вдребезги. До крошки.

С дикой яростью и безысходностью трощу всё мало-мальски ломаемое. Выплёскиваю злость и обиду на предметы, которые, собственно, ни в чём не виноваты.

Во всей ситуации только я виноват!

Отец был прав. Стоило обсудить с ней свой план. А задержать Аду можно было как-то по-другому. Не подставляя Еву. Потому что теперь Аде даже не к кому пойти.

Насколько я знаю, друзей у неё нет, а гордость и обида не позволят обратиться за помощью к предательнице подруге.

Где она теперь? С кем?

Одна. И зная эту ненормальную, обязательно попадёт в неприятности.