Мужской персонаж - Ляля Фа

Чудила неопределенно дёргает плечом, это можно расценить и как «да», а я сдерживаюсь из последних сил. Подходит Грег, здоровается и благодарит Наталью. Она достаточно бегло ему отвечает. Марилис и Алан, услышав, подключились к восхвалению её лингвистических способностей. Спрашивается, какого чёрта я на это всё свой день угробил?!

Родители Грега, прежде чем сесть в машину, прощаются с «дорогой Натали» на французский манер, трижды чмокая воздух у каждого уха и соприкоснувшись щеками. Когда приходит очередь Марка, у меня срывает тормоза.

Всё, день закончился, мне нечего терять! Я со спины обнимаю Чудилу, протягивая руку Марку для рукопожатия, и твёрдо смотрю ему в глаза. Не провоцируй меня, сопляк!

— Oh là là! Alors vous deux… (О-ля-ля! Значит, вы двое…)

— Exactement! (Вот именно!)

Я сжимаю Марку кисть, но он даже не морщится и сжимает мою в ответ. Блин, он мне сейчас пальцы переломает! Наконец, он отпускает мою руку, вежливо кивнув Чудиле, и идёт к машине брата.

Чудила дёргается, но я лишь крепче перехватываю её за талию, и целую в висок, шепча: «Не сейчас, пусть уедут!»

Грег увозит родных, а я в уме считаю секунды до взрыва. Сейчас начнётся: Четыре, три, два… Ох!

--

*Отрывки из адаптации стихотворения отсюда:

31. "Мэтрэс"

Странное ощущение — владеть ситуацией. Я не привыкла. Понимаю, что за этот новый опыт я, как ни странно, должна быть благодарна Рафису. То, как он поступил со мной, сделало меня сильнее. Я не сломалась… а он не забыл меня! И теперь, вернувшись, возвращает мне и женскую уверенность в себе.

Как же это было забавно: я говорю — Рафис делает. Пока я не заметила, что и он играет в свою собственную игру со свободным переводом.

Ах так! Может тогда признаться в том, что знаю французский? И английский! В конце концов, нас, музеологов, готовили к работе с иностранными туристами. И как он не понял ещё в ресторане у Грега, что раз я умею читать, то и говорить могу!

Чуть сразу не спалилась, еле-еле сдержалась и не выдала себя. Ну да ладно, не просёк про французский — только его проблемы. А я придержу этот козырь.

Так я думала, пока Марк не начал оказывать мне знаки внимания. О, нет! Мне и Французова хватает, ещё одного мужчину — настоящего француза — я не вынесу.

Хотя, надо признать, Марк очень привлекательный. Белая кожа выгодно контрастирует с иссиня-чёрными волосами и аккуратной бородой. Тёмные, почти чёрные глаза, белозубая улыбка, ухоженные руки… И явно тренированное тело под тёплым свитером и вельветовыми брюками. Нет, не про меня этот мачо. Или всё же… Вон как смотрит из-под чётко очерченных бровей. Взгляд наглый. Ну, хорошо, просто чтобы подразнить Рафиса!

Я видела, с каким трудом Раф смиряется с ролью ведомого. Тем интереснее испытывать границы такой покорности. Хотя моя Крыша против, говорит, нет мужикам веры, одной «ходки» ей хватило.

Ноэмия же, дай ей волю, Марка глазами разденет и сожрёт. Тоже глазами. Ну, признавайтесь, вам же тоже любопытно, а всё ли у него на месте? В смысле, все ли кубики его спортивного пресса такие же рельефные, как на некоторых картинках торсов соцсетях?

А вот я, представьте себе, держусь, цепляюсь за свою независимость, лавируя между моими крайностями. Я у руля! Но от этого постоянного чувства «на стрёме» я что-то подустала.

Всё, вышли из монастыря, можно расслабиться. Сейчас Грег заберёт своих туристов, и я — домой, писать главу «по горячим следам». Но тут подходит Марк и пытается мне что-то сказать по-русски. Благодарит. Показывает рукой на небо и выдаёт:

— Снег красивый идиот.

Поставьте запятую на ваш вкус, как говорится!

Не удержавшись, хмыкаю. Ох, как невежливо получилось! Приходится объясняться и «светить» свой французский.