Грязная игра - Бьянка Коул

— Она всегда делала мне намеки с того момента, как пришла в наш дом. Мне было пятнадцать лет. И очень скоро стала прикасаться ко мне неподобающим образом. — Он пожимает плечами. — Я не говорю, что сопротивлялся этому. То есть, какой пятнадцатилетний парень откажется от мастурбации рукой красивой двадцатичетырехлетней женщины?

Я задаюсь вопросом, не поэтому ли он стал таким мужчиной-шлюхой, трахающимся со всеми подряд. Из-за его предыдущего опыта общения с женщинами, особенно в таком юном возрасте. Независимо от того, хотел он этого или нет, эта женщина не должна была прикасаться к нему. Он был несовершеннолетним.

— В Ирландии возраст согласия наступает в шестнадцать лет, и все равно я был на пару месяцев моложе. Полагаю, она не считала это неправильным. — Он скрипит зубами. — И это переросло в полномасштабный роман, пока за пару недель до моего семнадцатилетия мой отец не узнал правду.

В его глазах появляется странное выражение, которое я не могу до конца понять.

— В тот день я был на футбольном матче и, вернувшись домой, обнаружил Фиону в своей комнате на кровати с перерезанным горлом и запиской.

Я вижу, что ему трудно вспоминать это, по затравленному выражению на его лице.

— В ней говорилось: «Я знаю, что ты сделал». За пару минут я побросал все свои самые важные вещи в сумку, вылез в окно и убежал, ни разу не оглянувшись.

— Значит, тебя обвинили в том, что начала она?

Он кивает.

— Да, но я знал, что это неправильно. Черт возьми, она была женой моего отца.

— Хотя это не так плохо, как продать всю свою семью их злейшему врагу, верно?

— Это другое.

— У тебя были братья или сестры?

— Младший брат, который сейчас в очереди на получение контроля над кланом Монро. На его месте был бы я.

— И ты хотел такой жизни?

Он выглядит задумчивым, обдумывая вопрос.

— В свое время я хотел этого, но я бы ни на что не променял то, что нашел здесь. Оак дал мне безопасное место для спасения, и я навсегда останусь у него в долгу. — Арчер тянется ко мне и кладет руку на мою ногу, мягко сжимая. — Как у ветерана, у меня есть несколько идей о том, как ты можешь сбежать от своего отца на выпускном.

Я напрягаюсь при упоминании плана, который я так старательно держала в секрете даже от своих лучших подруг.

— Мне не нужны идеи. Я же сказала тебе, что никто, кроме меня, не будет знать.

Он наклоняет голову.

— Но я могу помочь тебе, Адрианна.

— Мне не нужна помощь, — говорю я.

Всю жизнь у меня были барьеры от всех и вся, и они не собираются рушиться ради этого мужчины.

В его глазах мелькает обида, но он быстро прячет её.

— Поступай как знаешь. Значит, у тебя уже всё улажено?

У меня ничего еще не улажено, но никто не должен быть в курсе моих планов. Если кто-нибудь узнает, это сделает меня уязвимой для перехвата моей семьей.

— Я ни с кем не делюсь своими планами, — просто говорю я.

Его челюсть напрягается.

— Как ты можешь так себя вести?

— Как?

— Как будто то, что между нами было, ничего не значит.

Возможно, я лгу себе, говоря, что это ничего не значит, но я ни за что не признаюсь ему в этом.

— Это ничего не значит. Это просто секс.

Боль в его глазах поражает меня до глубины души, настолько она сильна.

— Ты не имеешь это в виду.

Это то, чего я хотела. Отомстить ему за то, что затащил меня в постель. И все же сейчас, когда момент настал, месть не ощущается приятной.

— Я серьезно, — говорю я, твердо стоя на своем, поскольку не собираюсь отступать, только не после всего, что он сделал.

Его челюсть сжимается.

— Если это правда, тогда выйди за дверь и скажи, что все кончено.

Я встаю, сверкая на него глазами.