Слепое пятно - hey jenn

Вчера я во всём созналась и уехала в подаренную родителями квартиру, не решившись остаться на ночь рядом с Микеланджело. Не хочется мозолить ему глаза: он не заслуживает таких моральных истязаний.

За всю ночь я ни разу не сомкнула глаз, хотя столкнулась с жутким джетлагом и усталостью. Утро началось с болезненно-холодного сообщения.

Я буквально чувствовала исходящие от него эмоции.

Мик

«Дома горничная, о твоем приезде её предупредил. Забери свои вещи. Меня не будет до семи, времени собраться хватит»

* * *

Чтобы не терять времени даром, я не стала разбирать чемоданы с ненужным хламом. Просто накидала шмоток сверху.

Вещи, которые мне не позволила забрать совесть и воспоминания, я подарила горничной. Может, хотя бы ей они принесут счастье.

Суббота. Сейчас.

Касаюсь холодной кочерги лбом и слабо улыбаюсь. В сердце всплывают болезненное воспоминание о Солсбери в полицейском участке: ещё месяц назад он так же касался моей коленки. Встряхиваю головой, желая избавиться от мыслей о нём.

«Сейчас не до страданий и нытья разбитого сердца. Надеюсь, что Ричард прав, и я совсем скоро отойду».

— Спасибо тебе, — вдруг вслух говорю кованому куску железа, позволяя себе пару робких слез на щеках, — если бы не твоё укрытие в старом чемодане и моё дальнейшее желание спрятать беспорядок под диваном, то меня бы, наверное, уже не было.

Я сижу с ней еще около получаса, тихо размышляя о своём. С легкостью дышу полной грудью, наслаждаясь моментом спокойствия и бесстрашия. Мне больше нечего бояться. Я не страдаю от старых флешбеков, не занимаюсь вечным самокопанием и выдумкой новых проблем. Пару недель было страшно засыпать, но психолог из участка вовремя порекомендовал одну приятную женщину-терапевта. С ней я встречалась определенное время, пока воспоминания о той ночи окончательно не ушли. Приговор Брайана стал последним закрытым страхом, что не зависел от меня.

Прошлая Пирс никогда бы не поверила, что завтрашний день настанет: найти в себе силы вытащить наружу то самое, что я всеми силами пыталась забыть. Снова привлечь к своему дому толпу журналистов, стать объектом сплетен, обсуждений и косых взглядов. Открыто заявить о своих грехах и преступлении по отношению ко мне. Знаю, общество попытается сожрать меня с потрохами, услышав предысторию про измену, но это ненадолго.

«Никто не идеален. Пообсуждают и прекратят. Главное, что моя история может кому-то помочь, и прекратить пустое упоминание наших погибших товарищей в чьих-то неугомонных фантазиях».

Медленно поднимаюсь с места. Держу кочергу в руке и бережно укладываю её в старый чемодан. Мысленно прощаюсь и ещё раз благодарю за всё. Закрываю дверь спальни с обратной стороны и спускаюсь вниз, как вдруг по всему дому раздается звонкая трель.

«Кого ветром принесло? Журналисты знают, что я не даю комментариев до завтрашнего дня».

24 — мы все ошибаемся

Суббота. Утро.

За дверью стояла та, кого я меньше всего ожидала увидеть. Пшеничные волосы собраны в высокий хвост, на лице следы недосыпа. Губы красные, искусанные до небольших трещинок. Делаю глубокий вдох. Неторопливо отрываюсь от глазка и медленно, собираясь с силами, выдыхаю.

Проворачиваю ключ в замке. Прошлая я попробовала бы придумать какую-то речь, но здесь уже ничего не поможет. Открываю ей и чувствую, как в воздухе поднимается страх предвкушения. Что она мне скажет? Что ей нужно?

«Зачем ты здесь?»

Сияющая блондинка потухла. В голубых глазах не искрит счастье, исходящий от неё свет перегорел. Хрупкое, стройное тело превратилось в тощее, пугающее. Однако, это всё ещё была Клэр: гордая осанка и уверенный, но мягкий взгляд оставались её визитной карточкой.

— Я пройду? — без лишних прелюдий спрашивает почти подиумная модель: удивительно, её не портит даже такой внешний вид.

— Да, — задумчиво киваю и делаю шаг в сторону, чтобы случайно не соприкоснуться.