Игра на вылет - Бренда Ротерт

Через три дня после нашей экспедиции по поиску сокровищ я проснулась позже обычного, судя по высоте солнца. Оставшись одна в хижине и почувствовав головокружение, я встала и потерла глаза, желая свернуться калачиком и снова уснуть.

Очевидно, настал тот день, когда на меня обрушились голод и истощение. Меня предупреждали, что это случится, но я не ожидала, что будет настолько жестко. Конечности отяжелели, и я фантазировала о яичнице с беконом… в который раз.

Решила сходить за водой, но на улице капал дождь. Я взяла флягу и отступила обратно в хижину, оставшись наедине со своей усталостью, пока не вернулся Арчер в сопровождении Линды с камерой на плече.

— С рыбалкой не повезло, но мясо у нас все равно будет, — довольно заявил Арчер, подняв змею длиной не менее четырех футов.

— Святое дерьмо, надеюсь эта штука мертва? — испуганно спросила я, инстинктивно прижавшись к задней стене хижины.

— Заметила, что она не шевелится? — сухо парировал он.

Я прищурила глаза, слова Арчера о мясе запали в душу.

— Подожди, ты собираешься съесть эту хреновину?

Он кивнул.

— На вкус она как курица. Для сегодняшних соревнований нам понадобится белок и углеводы.

Слезы навернулись на глаза, но я не понимала почему — из-за усталости, голода или рептилии на завтрак?

Честно говоря, причиной являлось все вышеперечисленное, а также тоска по дому. Я сделала пару глубоких вдохов и взяла себя в руки.

— Хочешь, приготовлю рис? — предложила я, выходя из хижины.

— Да, давай. У нас есть час, я пока почищу эту красотку.

Я намеренно не смотрела на змею, когда Арчер чистил ее. Вместо этого я наблюдала за ним. Его темная щетина определенно мне нравилась. Мускулистая грудь и руки за последнюю неделю загорели, а черные шорты немного приспустились на бедрах. У Арчера была единственная татуировка на груди — точная копия «Пурпурного сердца», которым был награжден его дедушка, будучи военнопленным во Вьетнаме.

Арчер провел последние пару дней, строя плот и плетя веревку из травы. Я собирала улиток, которые были моим самым нелюбимым блюдом здесь, и много гуляла по пляжу.

Прошла всего неделя, а я уже ощущала последствия плохого сна и скудного питания. Никто из нас не знал, сколько времени потребуется, чтобы дойти до финала, но это вполне могло занять месяц или больше.

Приготовив рис, я снова наполнила фляги и быстро окунулась в океане, чтобы пописать и смыть пот. Никогда больше не буду воспринимать туалеты как нечто само собой разумеющееся.

Вернувшись в лагерь, добавила в рис несколько специй, и как только еда была готова, мы с Арчером поели в тишине. Я как раз фантазировала о блинчиках и сосисках, когда он прервал меня.

— Все в порядке? Ты сегодня тихая.

— Просто нервничаю из-за соревнования.

Это было правдой, но не только поэтому я была такой тихой. За последние пару дней у меня было много времени, чтобы поразмышлять о моих отношениях с Арчером, и вопросы, о которых я перестала думать много лет назад, снова всплыли на поверхность. Я боялась выпалить их, поэтому предпочла просто молчать.

Особенно мучил один: сожалел ли Арчер когда-нибудь о нашем расставании? Я поступила в колледж при Университете Айовы вскоре после того, как мы расстались, и мне потребовалось пару лет, чтобы перестать думать о нем слишком часто. Во время учебы в библиотеке или на вечеринках за пределами кампуса я задавалась вопросом, находилась ли я там, где должна быть? Я ведь могла бы учиться в колледже в Миннесоте, жить с Арчером и подбадривать его, наблюдая за домашними играми «Мамонтов».

Арчер передал мне флягу.

— Вода поможет. Просто делай все, что в твоих силах, и не переживай.

Ему легко говорить. Он был прирожденным спортсменом, в то время как мне приходилось держаться за поручень каждый раз, когда я шла по лестнице, чтобы не споткнуться — независимо от того, поднималась я или спускалась.