Только не мы - Игорь Толич

Гордость призывала меня к праведному гневу, но благоразумие подсказывало, что сейчас не время играть в героя, отстаивающего попранное мнение. В конце концов, реальный шанс напечататься, о котором прозрачно намекал Тони, сверкнул передо мной вполне ощутимо. Однако больше всего грыз меня не столько факт переименования, сколько то, что Тони спланировал этот шаг заранее, не обсудив со мной.

Когда я подписывала первый в своей жизни контракт на роман, у меня тряслись и руки, и ноги. И пальцы холодели от осознания, что теперь мне не только можно писать, потому что я накопила достаточно профессиональных резервов, не только важно писать, потому что это неотъемлемая часть моей натуры, но вдобавок отныне мне нужно писать, потому что на столе у меня перед глазами лежит официальный документ, где чёрным по белому светится дата, к которой я обязана предоставить готовую работу. Контракт означал, что с этого дня я могу смело говорить при встрече малознакомым людям, что являюсь настоящим писателем. Кроме того, он означал, что свободное парение закончилось, а на смену ему пришли обязательства, к которым я была готова не больше, чем к псевдониму.

Я верила и не верила в произошедшее. В то время как Тони объявил это успехом. Он предложил отпраздновать событие. В том же ресторане втроём мы выпили вина. Сергей допытывался о подробностях интриги романа, а и я то ли сознательно, то ли смущённо уходила от его расспросов. Я сделала робкую попытку предложить ему уже готовые произведения, но мне помешал Тони, заявив, что в прямом и переносном смысле нужно начинать с чистого листа.

— Я согласен, — поддержал Пестов. — Работа, которую вы мне показали, вполне приличная. Продолжайте в том же духе. Пока не будем ни на что отвлекаться. Я уже знаю, в какой серии эта книга получит наибольший отклик. Не волнуйтесь, Илзе. Без редактуры в любом случае не обойдётся, но тут легче всего корректировать, так сказать, совсем свежее.

— Это хорошо, что у тебя есть другие вещи, — продолжал Тони, попивая вино с блаженной улыбкой победителя. — Как только достигнешь первого успеха с этой книгой, остальные проглотят запросто.

— Вот именно, — поддакнул Сергей.

Я слушала их и хотела соглашаться во всём, но согласие моё на деле выражалось лишь в безмолвном кивании, а внутри созревал страх.

Он превратился в настоящую панику, когда я поняла, что Тони уже прилично выпил и вряд ли сядет сегодня за руль. Почему-то раньше мне и в голову не пришло уточнить, в какой день и в котором часу мы выдвинемся обратно в Москву. Наверное, не стоило рассчитывать, что Тони возьмёт на себя смелость сделать два марш-броска по пять часов туда и обратно в течение одной субботы, однако я не могла совсем не волноваться о том, где нам предстоит провести грядущую ночь.

Я нервничала, а Тони разглагольствовал в своей обыкновенной манере, заразительно смеялся, курил, подливал мне вина, снова и снова проча неминуемый успех. Пестов тоже повеселел. Порой они начинали забалтываться о чём-то совершенно своём, я переставала улавливать смысл беседы.

Впрочем, я и не была активным участником. Вино пьянило, но не развлекало меня. Не знаю, изменилось бы что-то, начни я пить виски, как неделю назад, но проверять не решилась.

Я чувствовала себя немного лишней и потерянной: чужой город, поспешное решение, неказистый ресторан… И музыка играет ужасная, громкая… И Тони… Тони совсем не смотрит в мою сторону…

— Илзе, — Тони дотронулся до моего локтя, и я вздрогнула, потому что на какое-то время ушла в свои мысли, и, может, выглядела отрешённо. — Илзе, ты устала?

— Нет-нет, я не устала, — натянуто улыбнулась я.

Несколько секунд Тони смотрел мне в глаза, а затем повернулся к Пестову.

— Серёг, в общем, давай на связи. А нам с утра надо домой выдвигаться, — протягивая руку, сказал он.

И Пестов не стал спорить. Они попрощались.