Только не мы - Игорь Толич

— Ты знаешь, что это неправда, — полыхал Тони. — Я люблю тебя, Лиз. Я хочу, чтобы мы, наконец, стала моей женой.

Он протянул мне на раскрытой ладони кольцо.

То самое кольцо, которое я оставила на полке, навсегда покидая минскую квартиру. Кольцо смотрело на меня пусто и безжизненно. Тони умолял о нашем воссоединении, но мне с трудом верилось, что сам Тони искренне понимает, о чём просит.

— Лиз, прошу…

— Скажи мне только одно, — начала я, вибрируя всем своим существом, но превозмогая эту дрожь, потому что обязана была спросить. — За всё это время, что мы не вместе, ты был с кем-то?

Тони замолчал, глядя мне в глаза.

Губы его шевельнулись, чтобы ответить «нет», но не издали ни звука.

Потому что Тони не смог солгать.

— Господи… — я уронила лицо в ладони.

Слёзы обожгли мне глаза. Слёзы, которые, я надеялась, больше никогда не прольются из-за человека, сидящего напротив меня с вытянутой как в милостыне рукой, откуда жадно и вопросительно на меня взирало золотое кольцо — символ нашей любви, убитой так нелепо.

— Господи… — повторила я, не глядя на Тони.

— Лиз…

— Не надо. Не оправдывайся.

— Лиз, ты бросила меня.

— А ты, недолго думая, бросился в койку другой.

— Ты не оставила мне выбора.

— У тебя был выбор! — заорала я и всё-таки подняла к нему взгляд. — У тебя всегда был выбор. Просто ты выбирал не меня.

— Я люблю тебя, Лиз, — на ресницах Тони появились слёзы.

Если он и плакал когда-то, то обычно, предварительно и хорошенько выпив. Но сейчас мы были трезвы. Сердце моё было выжато и измотано до состояния половой тряпки.

— Прости меня…

Слезинка, а затем вторая покатились из глаз цвета золотистой сиены с мелкими вкраплениями киновари. Им не было и никогда не будет равных в этом мире. Но я прощалась с этими глазами навсегда.

— И ты меня прости, Тони.

Он покачал головой:

— Нет.

— Так надо.

— Лиз, я не смогу тебя забыть.

— Я тоже не смогу тебя забыть. Но нас больше нет.

Я встала из-за стола, покачнулась, но удержалась на ногах.

Уходя, я знала, что Тони не смотрит мне вслед. Знала, что секунду назад разбила вдребезги нас обоих. Но я верила, что так будет лучше.

Год назад Тони прислал мне открытку на Рождество. На Рождество, которое могло бы стать нашим третьим совместным Рождеством. И будь жив Клаус, то и для него это Рождество стало бы третьим. Но Клауса больше не было. В открытке содержались банальные поздравления и просьба о встрече. Я проигнорировала и поздравления, и просьбу, потому что уже запланировала праздник с Андрисом и твёрдо решила, что священных празднеств в иной компании мне больше никогда не представится.

Но вот я снова очутилась рядом с Тони.

Полночь. Рига. Двадцать пятое декабря. Христос вновь пришёл в этот мир, чтобы спасти всех грешников.

Тони целует мои губы, а я понимаю, что нет грешницы страшнее, чем я в этот час. Но я хочу грешить. Больше, чем святой благодати, я хочу этого греха.

— Я люблю тебя, Лиз, — шепчет Тони, зачёрпывая ладонью мои волосы с шеи. — Я люблю тебя, Лиз…

Мы находимся так близко, словно никогда не отделялись с самого первого вдоха, будто бы для нас намного естественней жить единым целым, а не порознь, и едва ли могло случиться такое, что Тони нет со мной, а меня — с ним, потому что мы едины — всегда были и всегда будем. И ничего, даже нас самих, не существует друг без друга. Он принадлежит мне. Я принадлежу ему. У нас общая кровь, дыхание, кожа. Я люблю его, несмотря ни на что. Он любит меня от кончиков пальцев ног до самого последнего волоска на макушке. Всё, из чего сделан Тони, — моё вне всяких сомнений и кривотолков. Всё, из чего сделана я, — принадлежит Тони безраздельно.