Исключительно моя - Ника Орлова

Плачу, не могу остановиться, тошнота ушла, а на смену пришло чувство униженности. Он, не задумываясь, ударил по моей самооценке и поставил на место. А я что хотела? Играть с Никольским в игры небезопасно, он предупреждал.

Он поворачивает меня на сто восемьдесят градусов, ставит на диван, на колени. Одной рукой снимает остатки одежды, другой резко надавливает на спину, заставляя максимально прогнуться и так же резко вонзается.

Быстрые, жесткие толчки сначала просто ошеломляют, отдаются дикой пульсацией в животе, а потом обжигают безрассудным, отчаянным желанием.

Я не понимаю свою реакцию: мне неприятно, болезненное чувство унижения давит на мозг, но тело заводится от его действий.

Держусь из последних сил, не могу себе позволить показать ему, что поплыла. Но он нещадно трахает, дико возбужден и не скрывая, получает кайф.

И я срываюсь. Огненная пульсация внизу живота нарастает, трубит фанфарами, что подступает оргазм.

Мои громкие стоны, перерастают в крики, смешиваются с его. Необузданные мужские движения превращают меня в сгусток нервных окончаний, которые реагируют так остро, что мне становится страшно, кажется, сейчас отключусь от накрывших ощущений.

Выпадаю из реальности. Меня затягивает в воронку. Глубже, яростнее, с головой.

— Ааа, Вадииик!

Он кончает в меня, и я забиваюсь в конвульсиях от нахлынувшего экстаза.

Никольский отпускает мои бедра, я обмякаю и падаю на диван.

А потом он подбирает свои вещи и, под моим отрешенным взглядом, молча одевается и уходит. Слышу хлопок входной двери, поворот ключа, прикрываю глаза, и внутри наступает пустота.

Несколько минут я лежу без движения, затем собираю себя по кусочкам и плетусь в душ.

Под струями теплой воды, немного прихожу в себя. Подставляю голову под водный каскад и пытаюсь понять, что произошло.

Поведение Никольского, мягко скажем, не было приятным, так почему я испытала такие ощущения? Так не должно быть, он унизил меня со своим минетом. Или нет? Может, у мужчин это норма — брать свое, когда очень хочется? Вспоминаю его лицо во время минета. Он наказывал и кайфовал? Или он от меня кайфовал? Как его понять?

При воспоминании об этом действе, внизу живота начинают предательски трепыхаться бабочки. Черт! Я начинаю опасаться за свои пристрастия.

Быстро моюсь и выхожу. Нужно проанализировать на свежую голову, сейчас я под чарами Никольского, не могу мыслить трезво. Какого черта снова его хочу? Он уехал, все…

Снова наш вечер закончился скандалом. И сегодня точно в этом есть моя вина. Ну почему я не смолчала? Могла же просто объяснить, надавить на жалость. Да много чего могла. Я же вижу, что он запал. То, что вывела на эмоции — неплохо, но на сегодня хватило бы ресторана.

Завариваю чай, подхожу к окну, вглядываюсь в просторы ночного, горящего огнями, города. Мимоходом взгляд падает вниз и цепляется за что-то знакомое. Присматриваюсь. Это же его машина? Рядом замечаю огонек сигареты.

Затяжка, еще одна. Никольский курит, облокотившись на капот.

Делаю шаг от окна, чтобы не увидел.

Не уехал. Еще злится? Раскаивается? О чем он думает?

Беру телефон, захожу в Ватсап и набираю смс. Даже не уверена, что он будет это читать, но мне это нужно. Сейчас.

«Ты кое-что забыл».

Через несколько секунд вижу, что прочитано. И сразу приходит ответ.

«Что?».

«Поцеловать меня на прощание».

Прочитано. Ответа нет. Минута. Две. Три. Четыре.

Звук открываемой ключом двери заставляет бабочек взлететь огромной стаей и осыпать тело россыпью мурашек. Почти выбегаю к двери, бросаюсь ему на шею, он обнимает и врывается с поцелуем, страстно и глубоко. До одури и жара, снова разливающегося по всему телу.

Когда он прерывает поцелуй, отшатываюсь, словно пьяная.

Вадим подхватывает меня на руки и несет в спальню, проворно снимает свою одежду и ложится сверху.