Возвращение - Оливия Крэнк

– Ты хочешь чаю, мам? Патрик пьет только зеленый. Другого нет. Или, может быть, кофе?

– Сара звонила, спрашивала, как ты поживаешь?

– Хорошо, как-нибудь позвоню ей тоже.

– Папа хочет провести отпуск на Кайманах. Вы с нами не поедете?

– О, я бы с удовольствием, но боюсь, что будут проблемы с…

– Ну, что же ты? Говори. Какие проблемы, милая?

– Никаких, мам. Всё нормально. Классная идея, мы обсудим с Патриком. Пожалуйста, не надо плакать. Возьми, попей. А виски не хочешь?

– Келли, девочка моя, ведь ты совсем меня не помнишь, да?

– Мама! Прошу тебя, ты разрываешь мне сердце. Конечно, я помню. Возможно, не всё. Но кое в чём мы могли бы начать сначала, ведь так?

– Я ничего не понимаю. Что с тобой творится? Как ты живешь, дочка? Допустим, Деррек мне никогда не нравился, я даже рада, что тебя он больше не интересует. Но этот Салли, он такой странный. Намного старше тебя и вообще. Какой-то ... вроде как не мужчина.

– Нет, мам, с этим всё в порядке. Гораздо более мужчина, чем я. То есть, я хочу сказать, мне достаточно его мужественности.

– Не понимаю, зачем тебе жить здесь? Что ты хочешь доказать?

– Я люблю его, мама. Мы ведь это уже обсуждали.

– Да, но… Я не понимаю. Здесь, конечно, очень мило. Уютный маленький домик, и всё такое. Я ничего не хочу сказать плохого, но…

– Маленький?! Да знаешь ты, сколько за него… Ну, да. По сравнению с вашим – просто убогая лачуга.

– Не говори так, «с вашим»? И вообще, почему бы тебе не вернуться? Вместе с ними, безусловно. Места всем хватит.

– Правда?

– И девочка была бы очень кстати. Ты же знаешь, с Питером папа в соре. Делает вид, что это не важно, но я же вижу, как ему не хватает внуков.

– Да. Это было бы здорово. Я поговорю с Патриком.

– И по твоему тону заранее понятно, что вы откажетесь.

– Поверь, пожалуйста, что дело вовсе не в вас с папой. И не в вашем доме, то есть не в нашем. И даже не в нас с Патриком, если уж на то пошло.

– Келли! Я твоя мать. Умоляю, скажи мне, что тебя тревожит? Ты же знаешь, мы с отцом ничего не пожалеем, сделаем всё, чтобы тебе помочь.

Через полчаса Роджер ворвался в спальню, громко хлопнув, плотно затворил за собой дверь.

– Отсиживаешься, трусишка?

Патрик, полулежавший на постели, вздрогнул и приподнялся.

– С духом собираюсь. Мне кажется, она меня недолюбливает.

– Ты не с духом, ты манатки лучше собирать начинай.

– Не понял.

– Переезжаем отсюда к чёртовой матери.

– Ты можешь успокоиться и толком объяснить?

– А что тут объяснять? И так всё ясно. Удивляюсь, как я раньше не допёр, у кого искать защиты и покровительства. Я серьезно, Патрик, что тебе взять? – Роджер раскрыл комод и стал вытаскивать оттуда нижнее белье. – Это твои, или мои?

– Твои в правом ящике.

– Окей. Значит, из этого ящика берем всё. Или только часть?

– Пожалуйста, оставь мои трусы в покое и объясни толком, что происходит?

– Ты же прекрасно знаешь, Патрик, кто мой отец.

– Твой?

– Вот именно, дорогуша. И твой тесть. Привыкай. Каким болваном надо быть, чтобы походя, невзначай, отметить, кто именно родители Келли, и отбросить эту информацию, как ненужную! Мы же просто идиоты.

– Богатые они. Ну и что?

– Не надо, не надо разыгрывать святую наивность. Впрочем, нет, верю тебе. У меня у самого только что глаза открылись. Он не просто самый богатый человек в городе, чёрт его знает, может, во всём штате, а еще и самый влиятельный. Он спонсировал избирательную кампанию мэра, он близкий друг губернатора. Улавливаешь?

– Нет.

– Патрик! Не будь ребенком. Да стоит ему только глазом моргнуть, и Хэнк на пушечный выстрел не подойдет к Монике.

– Хэнк ее отец, у него все права. К тому же, есть решение суда. Не надо, не обостряй. Мы проиграем и станет только хуже. Дойдет до того, что нам совсем запретят ее видеть.