Возвращение - Оливия Крэнк

– Так меня звал только Роджер. И, пожалуйста, не говори, что ты и есть Роджер.

– Ну, началось! Патрик, ты же не станешь делать то, что проделал сейчас со мной этот кусок мяса? Не станешь? Что? Да? Нет? Тебе ведь это неприятно. А мне, так вот напротив, доставляет удовольствие. Почему бы мне не получить немного удовольствия? Или ты запрещаешь? Между прочим, тоже развлекись. Не живи монахом. Силиконовая палочка, поди, надоела до чёртиков? В конце концов, многие гей-пары имеют приключения на стороне. И ничего нет в этом особенного. Мужчины полигамны. Аистёнок.

Патрик вздохнул, повернулся, чтобы уйти.

– Подожди, малыш! Я сожалею, что так получилось. Тебе действительно не годится это видеть. Разденься, поплаваем вместе, поговорим. Пожалуйста!

– Я не сержусь. Просто плавать нет настроения. Вообще мне нужно заниматься. Увидимся позже.

«Странное дело. Не думал, что такое возможно. Я всё еще верю, что душа его здесь. Но она не соприкасается больше с моей. Наоборот – отталкивается. Свобода и пустота. Так чисто теперь в моем сердце и холодно, как в комнате, откуда вынесли всю мебель, и отопление выключили. В этой нежилой комнате нельзя оставаться. Но куда мне деться, не знаю. Я ни о чём не жалею. И ничего не боюсь. Нет, всё же, боюсь немного. Мне уже тридцать пять, а жизнь придется начинать сначала».

Отец Келли и не пытался скрыть своей радости, когда Патрик заговорил с ним о разводе:

– Один вопрос, мистер Салли. Вашу девочку вы заберете с собой?

– Я готов. Но, боюсь, что ваша девочка будет категорически против.

– А я как раз хотел предложить оставить Монику с нами. Успел к ней привязаться. К детям, знаете ли, быстро привязываешься.

– Со мной у вас проблем не будет. Но у нее, как вы знаете, и более близкие родственники имеются.

– Это уж не ваша забота, мистер Салли.

– Точно. Теперь не моя.

«Что же, Моника, малышка, ты мне отнюдь не чужая. И нельзя сказать, что я оставляю тебя легко. Но у меня совершенно нет сил бороться за тебя с Хэнком, и уж тем более, с семейством магнатов в пользу Хэнка. Остается утешиться тем, что ты в надежных руках. Блестящее образование, прекрасные жизненные перспективы. Не два скромных гомика, Хэнк. Высшее общество. Ты доволен? Теперь я понимаю, в чём-то ты был прав. Быть отцом – не естественно для гея. Это не наш удел. А Роджер? Да, Роджер – славное исключение».

В свою очередь и мать Келли не скрывала, но не радости, а прямо-таки восторга:

– Я так и думала, мистер Салли, что вы тактичный, умный, тонко чувствующий человек. Несомненно, вы понимаете, бедняжка Келли совершенно не в себе была после той страшной комы. Боже мой, что мы все пережили! Буквально ад на земле. Только теперь она по-настоящему возвращается. Вы очень милый, но поймите меня правильно, что у вас может быть общего?

«Она сама не знает, как права. Тело Келли приняло в себя моего Роджера. И поглощает теперь всё сильнее. Всё глубже затягивает. Он подчиняется ее гормонам, реагирует на раздражение ее нервных окончаний. Смотрит на мир ее глазами. Она победила, я отступаю».

Они предложили Патрику кругленькую сумму, так сказать, отступных. Роджер, вернее то, что от него осталось, страшно бесился по этому поводу. – «Ты продал меня! За копейки продал! Мог хотя бы назначить достойную цену!» – Действительно, сумма показалась значительной только Патрику. Для них, миллиардеров, что такое несколько сотен? Сущие пустяки. Да еще если речь идет о счастье дочери. Патрик взял. Не торгуясь. Ведь он начинает новую жизнь. Представить невозможно, что и когда ему может понадобиться. «Остатки» Роджера только злились, больше ничего. Ни печали, ни раскаянья, ни мольбы, ни тоски. Никаких эмоций из обычного набора, приличного обстоятельствам. Одна бессильная злоба. Лишнее доказательство того, что Патрик поступает правильно.

Глава 10

– А я-то думал, что впадаю в старческий маразм.