Возвращение - Оливия Крэнк

«Говорят, он работал в Интерполе, где-то во Франции. Только на нём это никак не отразилось. Мог бы побольше галантности у французов поднабраться. А мы не будем слушать его грубости. Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Поразительно, бывают же такие противные субъекты. Вежливо просит и то отвратительным тоном. Как же он ругается? Впрочем, я этого знать не желаю».

– Сходите, выпейте кофе. Через десять минут, всё будет готово. … Ну и зря.

«Чёрт. Он такой неприятный, что мне даже кажется, от него воняет. Хотя, не исключено, что так и есть. Да уж. Это вам не благоухающий Патрик Салли. Ароматный цветочек на тоненьком стебельке. Кстати, мне еще нужно к Агнесс заскочить. Она адвокат что надо. Не говоря уж о том, как помешана на защите женских и гейских прав. "Терпеть не могу самцов" – ее всегдашняя присказка. С иронией. Но, как известно, в каждой шутке – доля шутки. Ах, Агнесс, когда рядом вот такой беспардонный бугай торчит, я вполне с тобой солидарна».

– У меня, знаете ли, детектив, тоже рабочее время заканчивается, и тоже есть личные дела. Вы ведь только мешаете, неужели не понятно?

«Пожалуй, к Агнесс забежать уже не получится. Нужно мчаться забирать с продленки Саймона. Я и так всегда чуть не последняя. Неудобно. Ладно. Позвоню ей по телефону. Что если бедненький Патрик вынужден терпеть вот такого же типа? Повеситься можно».

– Всё готово. Подробный отчет будет завтра, но в двух словах картина следующая: ни о какой наркомании и речи не может идти – печень у него, как у младенца. Уколы свежие и сделаны все одновременно и посмертно. К тому же, причина гибели вообще не отравление, а удар по голове, чем-то очень тяжелым.

– Спасибо, док, я ваш должник.

– Ну, что вы! От каждого по способностям, как говорится. Мне пора уходить, всего хорошего.

– Подвезти вас на служебной? Без пробок, с ветерком.

– «Этого еще не хватало».

– Благодарю, я как-нибудь на своей потихоньку.

– Тогда всего хорошего. Завтра увидимся.

– «Осчастливил».

По дороге в школу Лорейн успела созвониться со своей приятельницей-адвокатом. Агнесс заявила, что ситуация действительно непростая, и беспокоиться есть о чём. Биологический отец имеет все шансы отвоевать ребенка у одинокого гея.

«Паршиво. Самый простой выход уже предложила Моника. Заявить, что результат его анализа ДНК фальшивый. Но, может быть, получится и реальное решение найти? Очень уж жалко тебя, милый голубой цветочек».

Душераздирающий детский крик она услышала еще с первого этажа. Кричал явно не Саймон, но встревоженная Лорейн всё равно поспешила выяснить, что произошло. Поднявшись в класс, она глазам своим не поверила. Кричала и плакала Моника, но вместе с ней и учительницей в центре драматической композиции стоял как есть во всей красе детектив Зановски, ее антигерой, только что оставленный на работе и забытый, как она надеялась, по крайней мере до завтра. Своим противным голосом он вторил уговорам учительницы, и делал активные попытки ухватить девочку за руку. Моника извивалась ужом, орала, точно режут ее заживо, и вот-вот готова была забиться в конвульсиях. Остальные дети, обескураженные, пораженные, хранили гробовое молчание. Даже сын, заметивший появление Лорейн, никак на нее не отреагировал. «Чёрт побери, цветочек тоненький, а ведь я, кажется, тебе накаркала. Неужели это Хэнк? Мда. Положеньице; ничего не скажешь». Что ж, оставалось только решительно вмешаться.

– Мисс Лэсли! Что происходит? Где мистер Салли?

– Добрый вечер, миссис Дуглас. – В глазах учительницы недвусмысленно читалось безысходное отчаяние. – Дело в том, что у мистера Салли сегодня концерт, и есть подписанное им разрешение, но Моника никак не соглашается идти домой с…

– Со своим родным отцом!

«О боже, эти манеры кого угодно заставят усомниться в приятности твоей компании».

– Я ее настоящий отец, доктор Дуглас.