Золотая лихорадка - Конни Мейсон

Мэгги вовсе не была лгуньей и выдумала все это только для того, чтобы снять с Чейза чувство вины, если то, чего он так страшится, все-таки произойдет.

— Полагаю, дискуссия окончена? — лукаво спросила она. — Так, может быть, теперь ты меня, наконец, поцелуешь?

— С удовольствием, детка!

Сила его поцелуя откинула ее голову назад, и прекрасное, пьянящее, почти забытое ощущение охватило Мэгги. Она чувствовала, что отвечает на его объятия с таким жаром, какого никогда не подозревала в себе, ее губы требовали все большего и большего.

— Приподнимись, — распорядился Чейз, судорожно нащупывая руками край платья.

Мэгги редко выходила на улицу, а потому не носила ни сорочки, ни нижних юбок, так что для того, чтобы раздеть ее, ковбою понадобилось совсем мало времени.

— О, как ты великолепна, — прошептал он.

Его восхищение и та естественная, непринужденная простота, с какой он восторгался красотой ее тела, возбуждающе подействовали на Мэгги.

— А ты просто бесподобен!

Как это было чудесно — сжимать его сильные плечи, чувствовать требовательность его рук, упругость губ. Она отчаянно хотела его.

— Люби меня и будь моим, — чуть слышно проговорила Мэгги и прильнула к нему.

Чейз с радостью повиновался. Его тело напряглось, и он застонал от так долго сдерживаемого желания и наслаждения. Мэгги вскрикнула, и они оба погрузились в пучину блаженства.

В эту ночь Мэгги долго не могла заснуть. Она думала о том, что самое высшее удовлетворение — доставить радость человеку, которого любишь. Она ощущала себя самой значимой и могущественной женщиной на свете, и ее захлестнуло чувство гордости за принадлежность к своему полу.

* * *

Прошел месяц, и декабрьские морозы вынуждали Чейза и Мэгги безвылазно сидеть дома. Вдвоем им не было скучно. В занятиях любовью и разговорах время бежало незаметно. Мэгги уже воочию могла представить себе жизнь на ранчо и, казалось, знала каждый его уголок так, как будто там родилась и выросла. Рассказы о войне с индейцами потрясли и ошеломили, а Расти Рид, который производил впечатление брюзги, значительно вырос в ее глазах, после того как Чейз поведал о его подвигах. Сама она много говорила об отце, раскрывала секреты репортерского ремесла, делилась своими надеждами и мечтами о будущем. После недолгих сомнений Мэгги рассказала Чейзу и о своем романе с Мэттом Кридом, скользким и бессовестным типом, который оставил такую рану в ее душе.

Они с удивлением обнаружили, что их характеры и темпераменты очень похожи. Оба легко обижались, быстро впадали в ярость, но так же быстро и отходили.

До наступления морозов Чейз успел перенести в дом всю сложенную Сэмом на берегу гальку. Теперь он тщательно очищал камни и ликующе откладывал в сторону те, в которых замечал золотые прожилки. С каждым днем мерцающая горка росла, и у него не оставалось сомнений в том, что участок сделает их с Расти богачами.

Перед Рождеством наступило неожиданное потепление, и Чейз решил воспользоваться этим и поохотиться.

— Будь осторожен, — обеспокоенно напутствовала Мэгги.

— Не волнуйся, со мной ничего не случится, — преувеличенно бодро ответил ковбой, больше волнуясь за нее, чем за себя. Ему не хотелось оставлять девушку одну, но сидеть запертым в четырех стенах, когда есть возможность проветриться, было выше его сил. — Если повезет, то сегодня на ужин будем есть оленье рагу.

Ожидая Чейза, Мэгги испекла хлеб и приготовила десерт из сухофруктов. День угасал, и она начала беспокоиться, потому что Чейз давно уже должен был вернуться. А когда издалека до нее донесся волчий вой, девушка просто похолодела от тревоги и ужаса. Но вот, наконец, снаружи послышались шаги.

— Чейз, милый, с тобой все в порядке? — открыв дверь, крикнула она в темноту.