Доверься мне - Бекка Мак

— Адам, это просто нелепо! Скажи Картеру, чтобы он оставил меня в покое!

— Тебе нужно уйти, — шепчет он. — Сейчас же, Кортни.

— В этом нет ничего страшного! Это глупо! Тебя никогда нет дома! Что я должна делать?

Она что, блять, реально сейчас? Я это не потерплю. Как и все остальные, это ясно по тому, как Гарретт сминает уголок одной коробки с пиццей, а Эмметт держится за кухонную стойку так, что костяшки его пальцев белеют. Остальные члены нашей команды заходят в дом, каким-то образом догадались сделать это тихо и игнорировать, что они — свидетели этого крушения поезда.

— Убирайся, — повторяет Адам. — Этот дом мой, не твой, — Кортни тянется к собаке, и Адам рычит, шагнув ей навстречу. — Это моя собака, не твоя. Ты не кормишь его. Ты не выгуливаешь его. Ты ни хрена не делаешь. Убирайся. Отсюда.

Она вскидывает руки.

— Куда, черт возьми, мне идти, придурок?

Он держит обе руки перед лицом, будто его посетило самая фантастическая мысль.

— О, есть идея! Как насчет того парня, на чьем члене ты скакала три часа назад в моей гребаной постели?

Я пытаюсь сдержать смех, действительно пытаюсь. Но мое тело слегка дрожит, прежде чем я наклоняюсь вперед, и смех каким-то образом соскальзывает с моих губ. Очевидно, это заразно, потому что остальные ребята следуют моему примеру, и даже Адам улыбается.

— Ты придурок! — кричит Кортни.

— Ну, это жестко, — Адам усмехается. — Я мудак, потому что не собираюсь оставить дома женщину, которая мне изменила?

— Я тебя, блядь, ненавижу!

— Да, и я тебя, — в его глазах мелькает обида. — Между нами все кончено, чего ты и хотела, очевидно. И теперь ты должна уйти.

— Адам, — умоляет она. Слезы выглядят настоящими, надо отдать ей должное. — Пожалуйста. Мне жаль.

— Слишком поздно.

Они вдвоем исчезают в гараже, а парни начинают копаться в пицце и искать пиво в холодильнике, заглушая крики. Адам выходит из дома и направляется прямо наверх, а через несколько минут спускается с чемоданом, который заносит в гараж. Две минуты спустя колеса машины Кортни визжат, когда она мчится по улице.

— Ты в порядке? — я хлопаю его по спине, когда он опирается на кухонную стойку. Гарретт предлагает ему пиво, а Эмметт сует ему в лицо тарелку с пиццей.

— Буду. Спасибо, что вы здесь, ребята, — он разворачивает кусок пиццы, запихивает его в рот и запивает пивом. — А теперь давайте нажремся.

Я сажусь на диван и смотрю, как эти гопники сходят с ума, смеюсь над их выходками, пока осушаю бутылку за бутылкой воды.

— Ты не пьешь, — Эмметт опускается рядом со мной. — Знаешь, ты живешь достаточно близко, чтобы пойти домой пешком.

— Я знаю.

— Не хочешь быть пьяным, когда вернешься домой к своей девушке?

— Не особо, — если она к тому времени еще не будет спать. Сейчас уже десять, она была дома одна всю ночь. Велика вероятность, что она уже в постели, поэтому я отправляю сообщение, чтобы проверить.

— Олли никогда бы так с тобой не поступила, — тихо уверяет меня Эммет, словно знает, что именно это мне нужно услышать. — Никогда.

— Я знаю, — и правда, знаю. Она никогда бы не изменила мне и не причинила бы мне боль. Но это не значит, что она всегда будет счастлива со мной, что она никогда не уйдет, — я просто никогда не хочу ее терять.

— Тогда пора упасть на колени и умолять ее никогда не уходить, — он ухмыляется и подмигивает мне, прежде чем соскочить с дивана.

Это идеальное время. Я не только получаю ответ от Оливии, но и фотографию ее в ванной в пузырьках, с глупой, сонной улыбкой на лице и пивом в одной руке.

Я: Ты такая красивая, детка. Теперь направь камеру чуть ниже.

Затем я получаю фотографию ее ног, накрашенные пальчики выглядывают из пузырящейся воды.

Я: Бесстыдных девушек наказывают.