— Я не поэтому взяла сегодня выходной, Картер.

— Тс-с, тс-с, тс-с, — шепчет он и поднимает меня на стойку, медленно задирая футболку на животе. Я поднимаю руки, чтобы позволить ему снять ее, и его глаза сверкают, когда он берет меня в руки. — Секс на удачу.

И это срабатывает, потому что Картер забивает первый гол всего через четыре минуты после начала первого периода. В середине третьего периода «Ванкуверские гадюки» ведут со счетом 3:2, Кара сходит с ума, Хэнк неоднократно говорит, что рад, что ослеп, потому что слишком нервничает, чтобы смотреть, а Холли едва не вырывает волосы. Слова для меня больше невозможны. Я чувствую, что сейчас вырву от нервов, а Дженни откидывается на кресло, поглощая лакрицу, будто ей наплевать на все на свете.

Пока кто-то не впечатывает Картера в борт, пока его голова опущена и он смотрит на шайбу. К счастью, он отряхивается и поднимается на ноги, но свисток уже прозвучал, и Дженни это не устраивает.

Она вскакивает на ноги, швыряет в меня лакрицу и стучит ладонями по защитному стеклу.

— Бросьте этого ублюдка на штрафную скамейку! Возвращайся в Нью-Йорк! Мы здесь играем в настоящий хоккей, ты, гребаная вафля!

Я фыркаю от смеха, а Картер трясется от смеха, забираясь на скамейку запасных. Эммет бьет по стеклу и кричит, подстегивая Дженни, а Гарретт слегка улыбаясь смотрит на Дженни, проскальзывая мимо скамейки.

Картера быстро осматривает тренер, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Как только ему дают добро, он подмигивает мне и заливает в рот воду как что-то самое сексуальное на этом свете.

— Да, сиди там на своей заднице! — Дженни кричит на нарушителя, пока он едет к штрафному боксу. — Устраивайся там поудобнее, придурок, потому что это твой дом на ближайшие пять минут! — она опускается на свое место, вырывая лакрицу у меня из рук. — Ебаный мудак, — она смотрит в мою сторону с ослепительной улыбкой с ямочками на щеках. — Где-то глубоко внутри меня живет частичка моего старшего брата.

Я заимствую лакрицу у нее из рук.

— Да, это точно.

Вратарь «Рейнджеров» практически стоит на голове, и ему удается поймать все шайбы в следующие пять минут. После пенальти и всего нескольких минут до конца игры мы все еще впереди.

Пока счет не меняется. За тридцать секунд до конца игры начинается борьба за шайбу за воротами. Адам бешено мотает головой, пытаясь уследить за ней, когда другой игрок проскальзывает внутрь, крадет шайбу и проносит ее прямо мимо него.

Счет сравняли. Мы переходим в овертайм.

Когда период подходит к концу, Адам разбит, и Картер приобнимает его за плечи, пока они идут через туннель для игроков, чтобы передохнуть и перегруппироваться. Пятнадцать минут спустя, когда лед уже готов и звучит негромкая музыка, от которой мое беспокойство зашкаливает, я слышу рокочущий голос Картера.

Все, кто был достаточно близко, собираются вокруг, чтобы послушать его речь, команда выстраивается вдоль стены, пока Картер вышагивает по туннелю, направляя свою клюшку, хлопая по шлемам, подбадривая своих ребят.

— Мы зашли слишком далеко, чтобы позволить этому ускользнуть. То, как мы изменились с первого дня до этого момента, просто невероятно. Я никогда так раньше не гордился командой, и позвольте мне вам кое-что сказать. Мы — чертовски отличная команда!

— О боже, — случайно бормочу я вслух. По мне пробегает жар, и я едва сдерживаюсь от желания обмахивать лицо веером.

— Меня никогда в жизни так не тянуло к Картеру, — вздохнула Кара.

— Я буквально разрешу ему делать со мной сегодня все, что ему вздумается, — я скорее думаю об этом, а не говорю вслух, и, вероятно, поэтому получаю удар локтем под ребра от Дженни. — Простите, — я смотрю на Холли; она пожимает плечами.

— Жду не дождусь, когда я стану бабушкой. Так что вперед.

Тогда все в порядке.

Голос Картера становится громче, а мне становится все жарче и жарче.