Доверься мне - Бекка Мак

— Мы можем это сделать! Это тот самый момент! Эта самая команда! Моя гребаная команда! Мои парни! Я люблю эту гребаную команду, так что вытаскивайте свои задницы и давайте принесем этот гребаный кубок домой! Давайте, блять, сделаем это, парни!

Туннель взрывается, когда Картер выводит их на лед, шлепая каждого из них по заднице. Толпа неистово орет, когда их родная команда выходит на лед для овертайма Кубка Стэнли.

Картер машет мне рукой, прежде чем ступить на лед. Он тыкает свою щеку.

— Поцелуй на удачу.

— О, малыш, — я беру его лицо в свои руки. — Тебе не нужна удача, — я целую его губы, потом щеку. — А теперь тащи туда свою сладкую задницу.

Его кривая улыбка становится еще шире, отчего на его щеках появляются ямочки.

— И забить тебе гол?

— Эм. Только если тебе хочется.

Вы должны знать, если еще не знаете, что Картер — это неудержимая сила, когда он замотивирован. Этот человек — самое неумолимое человеческое существо на планете. «Нет» для него не вариант. Если он хочет, он найдет способ воплотить это в жизнь.

Именно поэтому он, как молния, летит вдоль бортов после того, как шайба оказывается в свободном доступе. Его голова едва заметно поворачивается в обе стороны, он оглядывается через плечо, ища своих товарищей по звену, когда плавно движется по льду, но их нет рядом с ним.

— Это должен сделать ты! — кричит Эмметт сзади.

Вся арена встает на ноги.

— Все твое, детка! — Гарретт мчится справа, следуя за ним. — Пусть шайба взлетит!

И толпа умолкает.

Сердце замирает у меня в горле, когда я вижу, как Картер с легкостью проскальзывает мимо одного защитника, а затем кружит вокруг другого. Холли сжимает мою руку так сильно, что мои кончики пальцев немеют. Кара и Дженни прижались лицами к стеклу, а Хэнк зарылся в свои руки, с какой целью, я не знаю.

Картер завершает объезд эффектно, отрывая одну ногу от льда, и замечает центрального нападающего другой команды, который летит к нему, намереваясь впечатать его прямо в борт. Но Картер удивительно спокоен.

Своей клюшкой он отрывает шайбу ото льда, уклоняется влево, разворачивается на полпути и забрасывает шайбу прямо над плечом вратаря.

Арена превратилась в чертов зоопарк. Все мы плачем, даже Хэнк, а Картера повалили на землю, и вся его команда навалилась на него сверху. Адам проносится по льду, отбрасывая клюшку, перчатку и капу в сторону, когда он последним прыгает на всех сверху.

Серьезно, я не могу перестать плакать. Я жалею, что позволила Каре накрасить меня. Я вытираю щеки, и мои пальцы измазываются в туши.

Кара завывает. Рыдает.

— В следующие выходные я позволю этому мужчине зачать во мне ребенка, — рыдает она, ударяя по стеклу. — Я люблю тебя, Эмми! Я люблю тебя и твой большой, волшебный член, детка!

Мы смотрим, как по льду раскатывают ковер, как обе команды выстраиваются рядом с ним. Выносят Кубок Стэнли, ставят его на стол, а на арене воцаряется тишина, до нас доносятся лишь редкие крики и свист, отражающиеся от высоких потолков. Картер получает возможность наградить самого ценного игрока.

— В этой команде важен каждый парень, — начинает он в микрофон. — Каждый из нас. Но мы бы не были там, где мы сейчас, если бы не этот парень, — он указывает на Адама, который в шоке делает шаг назад, ребята подталкивают его обратно. — Дамы и господа, встаньте на ноги ради лучшего вратаря в мире!

— Кортни проебала его, — хмыкает Дженни.

Кара хлопает в ладоши.

— Это точно.

Когда «Ванкуверские гадюки» остаются одни на льду, первым в руки кубок берет капитан. Картер тянется к этому огромному, блестящему серебряному трофею, но останавливается, его руки зависают в воздухе.

Он медленно поворачивается, его взгляд находит мой, и он начинает скользить по льду ко мне. Он открывает дверь в туннель, жестом приглашая меня, и мои щеки пылают. Это его достижение, я не хочу ничего у него отнимать.