Сердца небес - Кэтрин Вилтчер

— Да! Нет! Я не знаю! Я была воспитана в убеждении, что отнимать жизнь ― неправильно, но если бы я не нажала на курок, он бы отнял твою у меня. Я в замешательстве. Моя жизнь больше не имеет для меня смысла. Я все еще пытаюсь разобраться во всем этом, — я опускаю голову в знак поражения. — В любом случае, мы говорили не о нем… Я была расстроена из-за Мануэля.

— Мануэль? Ты льешь слезы из-за какого-то гребаного телохранителя?

— Он был моим другом!

Данте с грохотом опирается руками на подлокотники моего кресла, снова удерживая меня в ловушке. Наши лица всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я чувствую кисло-сладкий запах бурбона в его дыхании.

— Это все, кем он был для тебя, мой ангел? — мягко говорит он. — Вы провели довольно много времени вместе. Есть что-то, чего ты мне не говоришь?

Я смотрю на его лицо и вижу только тень. Темную пугающую тень.

— Он был моим другом, не более того…

— Ты ни разу не жаждала, чтобы его член колотил твою киску так сильно, как это делаю я? Не хотела чувствовать, как его сперма стекает по твоим бедрам?

Его слова производят мгновенный эффект. Я выпрямляю спину, и мои губы приоткрываются сами по себе. Он может говорить самые грубые вещи, и вот так просто я жажду его прикосновений. Как ему удалось так извратить меня? Как его собственничество может делать меня такой слабой от желания?

— Чего ты хочешь от меня, Данте? — я ахаю, помня, что на мне нет нижнего белья. Вечерний бриз, дующий с океана, заставляет меня еще больше осознавать свою потребность в нем. — Я отказалась от всего ради тебя. Что еще я могу сделать, чтобы доказать, что мое сердце принадлежит тебе?

— Я не просто владею твоим сердцем, Ив. Я владею твоей гребаной душой!

— Тогда почему ты так себя ведешь?

Затем я это вижу. Я замечаю в нем проблеск нового беспокойства. В течение многих лет он правил силой, его контроль несомненен, а власть в мире наркотиков неоспорима. События прошлого года отняли у него дом, бизнес и абсолютную веру в божественное право на самого себя. Эта потребность контролировать теперь проецируется на меня.

— Ты моя собственность, Ив Миллер, — он выпрямляется, возвышаясь надо мной, насмехаясь всем размахом своей мужественности. — Я думаю, тебе давно пора еще раз напомнить об этом факте, не так ли?

Данте рывком поднимает меня на ноги и за руку тащит обратно внутрь.

— Почему у меня чувство, будто ты меня наказываешь? — я вздрагиваю от его хватки, когда он ведет меня по извилистым белым коридорам. — Что я сделала?

— Никогда не сомневайся в своих решениях, Ив. Никогда не извиняйся и никогда ни по кому больше не смей проливать ни одной гребаной слезинки.

Данте останавливается и заталкивает меня в комнату, прежде чем захлопнуть за собой дверь.

— Даже по тебе?

Неприятная улыбка появляется на его лице.

— Только по мне, мой ангел. Я владею твоей гребаной душой, помнишь?

Будь проклято мое сердце за то, что оно замирает, когда он повторяет эти слова.

Мы в спальне, красивой комнате с элегантной кроватью с балдахином и высокими окнами, из которых открывается захватывающий вид. Солнце садится за океан, и небеса пылают красным и золотым. Сумерки удлиняют тени в комнате и затемняют цвет его глаз до угольно-черного.

— Забирайся на кровать.

Я качаю головой, пренебрегая его указаниями. Играю в самую смертоносную из игр.

— Я никогда не перестану оплакивать хороших людей, которые погибли из-за меня, Данте.

Ярость вспыхивает в этих глубоких, темных омутах.

— Тогда я никогда не перестану наказывать тебя, пока ты этого не сделаешь.