Всё зло от дорам! - Николетта Саммерс

М-да, понятно, почему не сраслось с политикой, на лицо неумение контролировать свой "восторг" от случающихся с тобой жизненных трудностей. Взять, к примеру, ту же Хмелькову, Маруся практически не использует обсценную лексику и часто вместо мата ругается фамилиями "грустненьких" философов или психологов, это звучит, как например: "Вот же ж Шопенгауэр случился", думаю, в такие моменты, где-то в гробу кто-то "грустненький" переворачивается, но почему так делать тоже неправильно подруге с ходу и не объяснить, так что боюсь с Хмельковой эта фишка останется на долгие годы (ну, или до тех пор, пока она не перейдет на фамилии "грустненьких" кого-то там ещё). Хотя, как говорит сегодняшний ролик, ругаться — это просто плохо, а на камеру, так совсем, супер-плохо. И почему при этой мысли я улыбаюсь и вспоминаю, как хорек прятался за блондинкой?

"Всё из-за наличия у тебя чувства юмора", — прокэпил Хью.

Хмыкнула, думая о том, что, судя по видео, с чувством юмора в нашей стране дела обстоят неплохо, это уровень воспитания подкачал.

Видео закончилось, а у меня в голове поселились вопросы, например, о том, что если саму Марусю из-за малых лет не посадили, то, что случилось с ребятами постарше, там же только двое были в кепках, остальные полностью засветили свои шкодные физиономии.

Спросила, и Хмелькова подтвердила, суд был, назначили штраф и условные наказания, но да, что вели они себя как наивные идиоты, она признает и после того случая по настоянию мамы из Гринписа вышла (а ведь не всё потеряно, чтобы повлиять на Марусю достаточно одного судебного разбирательства и долгого разговора с её мамой… Хотя, как-то слишком уж сложно выполнимо).

Потом мы пообсуждали подругино звездное прошлое и, наконец, я в нескольких фразах описала увиденное в библиотеке, и, подсоединив мой мобильник, мы скинули фотки на флешку, чтобы рассмотреть. Предварительные подсчёты обманули. Снимков оказалось всего 147. Решили смотреть вместе, так как газета датировалась годом, когда Мила ещё училась с Марусей и чисто теоретически подруга могла понять, что могло заставить плакать Ивашкину.

И мы смотрели и смотрели, и смотрели, и смотрели. Один раз, потом во второй раз, проклиная свою невнимательности и вот, наконец, я, а не Маруся разглядела на одном из снимков девочку в школьном пиджачке, подозрительно похожую на Ивашкину в прошлом, которая разглядывала какого-то мальчугана, играющего в шахматы с кем-то отвернувшимся от кадра к доске. Заголовок гласил "Прошла 4 ежегодная городская олимпиада по шахматам среди школьников. Интервью с финалистами".

— Марусь, смотри, — толкнула в плечо, начавшую клевать носом подругу: Это Мила, да?!

— А…что?! Да, она! О, точно, это ж наш спортзал, — опознала Хмелькова.

— А мальчик? Он кто? — на кадре было ясно заметно, что Ивашкина смотрела прямо на него, а значит, он вполне мог оказаться тем, к кому она обращалась, когда болтала с газетами.

— Не знаю… не помню, — Маруся почесала голову и растеряно пожала плечами, а потом неожиданно ожила, загоревшись очередной безумной идеей:

— Но знаю, где мы можем это узнать!

— И где?! — спросила, осознавая, что впереди какое-то очередное приключение, от которого ну никак нельзя отказаться.

— В моей старой школе. Они просто повернуты на всяких наградах, медалях бывших учеников, там, наверняка, его быстро опознают, да и, вполне может быть, он висит на стене почета, в общем, поехали туда завтра, всё выясним на месте.

Желания ехать и выяснять, кто этот загадочный он на снимке, было на нуле, но ведь миссия же, да?! Поэтому, согласилась, что идея хорошая, вернула свою тетрадь, попрощалась с Марусей и поехала домой, чтобы лечь спать, быстро выполнив все свои домашние задания. Эх, не думала я, что снова окажусь в школе так скоро.

* * *