Когда вечером я возвращаюсь домой с семинара по литературе, на диване разбросана одежда, а на кухонном столе стоит бутылка розового лимонада. Из открытой двери Нины доносится рэп. Похоже, она снова поставила телефон в стаканчик, что значит, что ее портативная колонка, должно быть, снова разрядилась. Вся квартира пахнет духами, дезодорантом повышенной крепости, алкоголем и волосами, которые были пропущены через выпрямитель.

Это может означать только одно: соседки по комнате уже готовятся к вечеринке по случаю дня рождения Винсента Найта.

— Еще нет и семи! — кричу я на всю квартиру. — У вас, девочки, нет ни капли терпения.

Нина выскакивает из спальни в пушистом розовом халате, замирает в дверях, чтобы принять позу и, шлепая, входит в гостиную. На голове у нее детский бумажный колпачок для вечеринки. Он слишком маленький, и резинка, похоже, душит, но на ее лице радостная улыбка, а на щеках румянец, который говорит, что она уже слишком пьяна, чтобы беспокоиться о чем-то столь тривиальном, как дыхание.

— Да, никакого терпения, — говорит она. — Но текила помогла скрасить ожидание. Как прошел урок?

— Ярая феминистка, как обычно. Где ты взяла колпак?

— Мы купили несколько в винном магазине! — визжит Харпер за долю секунды до того, как выскакивает из комнаты в джинсах и бюстгальтере.

На Харпер также праздничный колпак, хотя обрезана тесьма, и тот удерживается на месте с помощью большого количества заколок. Ее от природы завитые локоны теперь тщательно выпрямлены, превратившись в одну длинную, шелковистую, черную как смоль завесу. Я так увлечена тем, как великолепно она выглядит, что не замечаю огромную бутылку текилы, которую та держит в руке, как новорожденного младенца, пока не ставит ее на кухонный островок. Я не совсем знаток вин и крепких спиртных напитков, но узнаю этот конкретный бренд как тот, который обычно хранится высоко на закрытой полке в местном продуктовом магазине.

— Черт возьми, — говорю я. — Почему вы, киски, купили такой дорогой алкоголь?

— Потому что сегодня день рождения твоего парня, — говорит Харпер, будто это слишком очевидно.

— Он не мой…

— И потому что твоя девственность заслуживает достойных проводов, — добавляет Нина.

Вместо того, чтобы спорить по двум этим пунктам, я направляю диалог в другое русло.

— Я никогда не была дома у баскетбольной команды. Это что-то вроде тусовки с вином и травкой или небольшая вечеринка на заднем дворе, или мне следует ожидать, например, пятьдесят человек?

— Пятьдесят? — Харпер повторяет со смехом. — Мило, Кенни. Но вот что я скажу: ты должна ожидать, что придет половина гребаного колледжа. Найту исполняется двадцать один. Люди становятся чертовски дикими, когда звездам баскетбола исполняется двадцать один. Баскетбольная команда потратила две тысячи на алкоголь на сегодняшний вечер и, уверена, там будут все ученики-спортсмены. Кроме того, я слышала, кто-то пригласил поэтический клуб Slam, а ты знаешь, как эти вычурные ребята сходят с ума.

Нина кивает.

— Верно. Мы язычники. М верим в здешних богов.

— Поэтический клуб Slam13?! — повторяю я, проводя кончиками пальцев по впадинке под ключицей.

Это не может быть совпадением, не так ли?

— Подожди, откуда ты все это знаешь? — спрашивает Нина, выгибая тонкую бровь.

Харпер пожимает плечами и ковыряет этикетку на бутылке текилы.

— Возможно, а, возможно, нет, Джабари Хендерсон ответил взаимностью в Bumble14.

Мы с Ниной обе ахаем.

— Что тут такого?! — тут же требует Харпер, мгновенно переходя в оборону.

— Разве не девушки должны сначала отправлять сообщения на Bumble? — спрашиваю я, пристально смотря на соседку.

Нина снова ахает, уже громче.

— Какой была вступительная фраза?

— Я отказываюсь говорить с тобой.

— О, мне это нравится. Держи его на крючке. Покажи, кто здесь главный.

— Я имела в виду тебя, сучка.