Ночная смена - Энни Краун

Харпер врывается обратно в комнату с громким заявлением, что снимает колпак, и лучше бы волосы не растрепались, потому что она не хочет снова утруждать себя разогревом утюжка. Я забираюсь на один из табуретов возле кухонного островка. Нина перебегает на другую сторону и хватает полотенце для рук с ручки духовки, перекидывая его через плечо, прежде чем потянуться к пластиковому пакету с красными стаканчиками у раковины.

— Чего хочешь, Кенни? — спрашивает она, подмигнув. — Я играю бармена.

— У вас все только самое вкусное, верно?

Мы включаем плейлист перед игрой, в котором есть любимая танцевальная музыка Харпер и любимый испанский рэп Нины, где та знает все слова, и каждый из нас выпивает по рюмочке, а затем еще по одной, прежде чем перенести вечеринку в комнату Нины.

Она позволяет позаимствовать удачную рубашку для выхода в свет — черное боди с длинными рукавами и глубоким V-образным вырезом, доходящим до груди, и Харпер дает мне полную свободу действий в отношении обширной коллекции косметики, за исключением тональных кремов и консилеров, поскольку они и близко не подходят к моему оттенку.

Я наношу подводку для глаз и красную помаду, словно это боевые доспехи, поскольку имела в виду именно то, что сказала Винсенту Найту в ночь первой встречи.

Я не трусиха.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Баскетбольная команда арендует старый викторианский дом на тихой, обсаженной деревьями улице, которая соединяет кампус Клемента с центром города.

Я проходила по этой улице по меньшей мере сотню раз. Направляясь в город — а это происходит, когда нужно купить одежду, которую заказывать онлайн слишком рискованно, или желая провести день в отделе романтики в старом книжном магазине — то это мой маршрут. Я знаю ее как свои пять пальцев — все университетские флаги и наклейки на окнах, складные стулья на крыльцах, всех местных кошек, которых технически не следует держать в студенческом общежитии.

Я знаю эту улицу. Но никогда не чувствовала, как тротуар под ногами дрожит в такт басам песни Post Malone, зловеще звучащей вдалеке.

Нина и Харпер передают друг другу бутылку с лимонадом и текилой, обсуждая стратегию:

— Сначала бар, пив-понг, потом…

— Нет, нет. Сначала бар, затем мы найдем парней, а потом пив-понг…

Я слушаю в пол уха, поскольку намного интереснее наблюдать, как студенты высыпаются из домов и переулков, а также из припаркованных на две стороны Uber, чтобы присоединиться к нашему паломничеству, поток людей растет и растет, пока, наконец, все не достигнем общего пункта назначения.

Дом искрится светом, звуком и студенческим хаосом, который выплескивается на темную улицу внизу. К перилам переднего крыльца привязаны воздушные шары, естественно, в цветах школы Клемента, а все окна на первом этаже затемнены чем-то подозрительно похожим на черные мешки для мусора, склеенные скотчем. Большинство окон второго и третьего этажей освещены и из них высовываются люди, чтобы перекричать друзей внизу, на переполненной лужайке перед домом.

Как только я замечаю, сколько здесь людей, инстинктивно прижимаю руки к груди.

Это боди было ужасной идеей. Что заставило меня прийти на вечеринку с наполовину обнаженной грудью? И кто разрешил носить ботильоны на трехдюймовом каблуке? Здесь большое количество парней, не спрятаться и не смешаться.

Я — один большой маяк из красной помады и декольте.

Только когда преодолеваю первоначальную панику, я понимаю, что это не просто толпа — это очередь, вьющаяся по лужайке и заканчивающаяся на крыльце. Двое долговязых ребят, оба первокурсники; я узнаю их лица по списку баскетбольной команды, стоят у входной двери с планшетами под мышками.

— Черт возьми, — хриплю я, когда мы останавливаемся на тротуаре. — Список гостей?