Столько секса в них. В том, как приподнята его голова, подчеркивая выразительную линию скул. Красивый мужчина. Очень. При взгляде на него внизу живота становится горячо и невольно возникает мысль о близости. К Христофу я такого не испытывала. Представляла что-то более романтичное: нежности, поцелуи, взаимную ласку. А с греком какие-то дикие картинки лезут в голову, путая мысли. В знак протеста встряхиваю ею, но лучше не становится. Внутри по-прежнему хаос.

Ну что, Тоня? Бросила вызов? А кто-то сейчас не поперхнется. И даже рад будет, что все так удачно сложилось. Ведь тебе прямо сказали: церемониться не будут.

— Тогда держи удар.

Леон приподнимается, рывком притягивает к себе — и вот я уже на его коленях.

Жмурюсь от вихря эмоций, запаха. И рук котяры на теле.

— Ну чего ты так дрожишь?

«От страха и неприятия», — убеждаю себя, но на самом деле будоражит, как Дамианис смотрит на меня. Словно никого красивее в своей жизни не видел. Как тут не почувствовать себя желанной? Или это от ласк и «ухаживаний» взрослого мужчины?

— Я иначе все представляла… — пищу.

— Я тоже, — произносит Леон очень интимно.

Он касается языком напряженного соска, и меня словно молнией пронзает.

Вздрагиваю от неожиданности и ловлю восхищенный взгляд Дамианиса. Врет он все, ничего он не представлял, а просто хочет со мной секса.

Все наши обиды и недовольства — не что иное, как несбывшиеся ожидания. В это мгновение я не понимаю, что надеялась испытать в свой первый раз. Но, оказывается, до ужаса приятно чувствовать на себе губы и руки Леона, слышать его частое дыхание.

Весь мир становится второстепенным и как будто неважным, когда поцелуи поднимаются к шее, оставляя на коже новые метки. Мне теперь минимум неделю придется ходить в водолазке, но эта мысль отчего-то заводит. А другая отрезвляет.

Я ведь сама решилась на эту авантюру. Захотела проверить границы дозволенного? И как? Проверила?

Глупенькая, повелась на то, что две недели Леон вел себя сдержанно и много работал. Никак, ни взглядом, ни намеком, он не давал понять, что возьмет меня против воли. А что я против — это ведь очевидно. Я лишний раз выйти из кабинета и посмотреть в сторону Дамианиса боялась.

Хотя чем больше времени проводила с Леоном, тем сильнее разгорался интерес: что за странный «экземпляр» передо мной? Работает, не зная усталости, чуть ли не до потери пульса. Раньше всех встает, позже всех ложится. Может, и не всегда в хорошем расположении духа, но неизменно на пике работоспособности. А это меня в людях восхищает. Потому что сама такая же.

Мысли окончательно превращаются в ничто, после того как Леон буквально вгрызается в мой рот и подминает под себя, оказываясь сверху. Вжимает в себя с такой силой, что животом я чувствую его эрекцию и вспоминаю, как ярко кончила с ним позапрошлой ночью, причем два раза. Совру, если скажу, что не хотела бы испытать это снова.

Интересно, во время секса эти ощущения сильнее? Поэтому люди сходят с ума и превращаются в одержимых?

Раньше только созданное мной приложение или успешно написанный код способны были вызвать столь яркие эмоции. А сейчас… Боже… Дамианис словно посылает по телу разряды возбуждения!

— Ненавижу тебя, — шепчу ему в губы, на что Леон коротко, плотоядно усмехается. — Это просто животные инстинкты, похоть, и даже намека нет на влюбленность. — Язык заплетается. — А я отчаянно желаю другого! Чтобы со мной по любви…

— Когда-нибудь будет и по любви. Но не со мной, — заверяет он.

Оставляет укусы на ключицах, груди — всю помечает. А затем разводит широко мои колени и врезается твердым пахом в промежность.

В эту секунду словно срабатывают переключатели. Я зажимаюсь и пытаюсь свести ноги. Все так остро, реалистично и… сильно. Теряюсь и почти себя не контролирую. Ноль осознанности. Меня всю колотит.