Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Я уставился на деревья впереди, наблюдая, как они раскачиваются, словно молящиеся на бдении.

— Я не из тех, кто говорит о своих чувствах.

— А я не из тех, кто трахается с боссом. — Она сжала мою руку, успокаивая меня по-своему. — Мы оба не в своей тарелке. Давай поговорим.

И в этот момент, когда мне казалось, что лес поглотит мой секрет и унесет его в могилу, я решил совершить тактическую ошибку, но только ради того, чтобы угодить этой женщине.

Я передвинул не тот камень.

— Когда мне было 12, мы с папой забрали его подарок для мамы на годовщину. Кулон.

Ее глаза расширились.

— Другой кулон в наборе.

Я кивнул.

— Когда мы возвращались, грузовик врезался в нашу машину и перевернул ее. Папа закрыл меня своим телом и умер.

Я — единственное солнце в мире, которое приносит тьму.

— Зак…

Я перебил ее, произнося четкие, ровные гласные.

— Но у него не было привилегии умереть мгновенно. Грабли пронзили его тело, превратив его смерть в медленное и мучительное испытание. Все это время он наблюдал за мной, его глаза становились все более красными, а лицо — все более синим.

Фэрроу вздохнула, но ничего не сказала.

Я продолжил.

— Я видел, как он теряет свою жизнь в реальном времени.

Даже сейчас я вижу, как он умирает на моих глазах. Мне не потребовалось много усилий, чтобы вызвать этот образ.

Желчь поднялась к горлу. Я сглотнул ее, заставив себя выплюнуть все остальное, что произошло.

— Из-за того, что машина опрокинулась, бензин просочился в двигатель. Им пришлось разбирать машину по частям, прежде чем они вытащили меня. Несколько часов мертвое тело отца лежало поверх моего, и его кровь капала на меня.

Фэрроу крепче сжала мою руку, побуждая меня продолжать.

— Сначала кровь лилась на меня, как поток. Но, в конце концов, она замедлилась до капель, время от времени брызгая мне на лицо. Я даже не помню последних слов отца. — Я сглотнул, зажмурив глаза, зная, что это не сотрет воспоминания, но желая этого. — В тот день шел дождь. Было так холодно, что папа, наверное, почувствовал это в своих костях, когда делал последний вдох.

Воздух с шумом покинул ее легкие.

Я знал, что она жалеет меня. Как и большинство людей. Именно поэтому я отказывался кому-либо рассказывать об этом. Даже психотерапевту, к которому меня отправила Селеста Айи, пока мне не исполнилось шестнадцать.

Даже Ромео и Оливер узнали о случившемся только из СМИ и от мамы.

Фэрроу прошептала, не отпуская моей руки:

— Водитель был пьян?

— Нет. — Я откинул голову на подголовник, вода просачивалась в мое тело сквозь промокшую одежду. — Это самое ужасное. Он вовсе не был пьян. Он не был злодеем. Просто переутомленный отец пятерых детей, который потянулся за кофе в подстаканник и потерял контроль над машиной.

Большой палец Фэрроу поглаживал тыльную сторону моей руки, совершая крошечные круговые движения.

Я сжал свободную руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь.

— Он превысил скорость, чтобы пораньше закончить последнюю работу. У его ребенка был сольный концерт. Он сразу же признал свою вину. А потом написал нам письмо с извинениями.

Мне пришло в голову, что Фэрроу тоже потеряла отца в результате несчастного случая. Я взглянул на нее, гадая, подействует ли на нее известие о смерти отца.

Я сразу же нашел ответ.

Ее глаза были прикованы ко мне, ее внимание было сосредоточено только на мне.

Я выпятил нижнюю губу.

— Дело так и не дошло до суда — он пошел на сделку с признанием вины. Его жене дали быстрый развод, чтобы она могла жить дальше и найти кого-то другого, кто позаботится о семье. Моя мать до сих пор платит за обучение детей.

Фэр спрятала лицо в ладонях.

— Господи.

Мне было интересно, изменило ли это ее отношение к Констанс.