Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

— Такая необычная девушка. — Я снял пиджак с плеч. — Во всяком случае, когда я сидел там, окруженный розами и домашним ужином, который я сам приготовил, я понял, насколько я жалок. Тебя там не было. Более того, ты выглядела такой счастливой, когда уходила, даже когда я умолял тебя остаться.

— Я думала, что это был силовой захват. — Ее глаза смягчились, и я поверил ей. — Как Эйлин оказалась там, где должна была сидеть я?

Я посмотрел на нее пустым, бесстрастным взглядом.

— Она появилась у меня на пороге. Она пришла навестить мою маму, живущую на другой стороне улицы, и, полагаю, решила, что мы можем пройтись по нашему контрольному списку, пока она в городе.

Мама появилась за спиной Эйлин прежде, чем я успел ее оттолкнуть, затащила ее в мою комнату и настояла на том, чтобы мы поужинали все вместе.

А потом, еще до того, как шампанское оказалось в бокале, она заставила себя ждать.

— Ты же знаешь, какие у меня головные боли.

Пожалуй, наименее убедительное оправдание из всех существующих.

Голова у нее не болела уже три десятка лет.

Фэрроу, казалось, погрузилась в раздумья, постукивая губами.

— Почему бы тебе не сказать маме, что ты не хочешь на ней жениться?

— Потому что хорошим браком я обязан не только маме. Я и папе обязан.

— И ты готов пожертвовать своим счастьем ради счастья матери?

— Да, — ответил я, не пропустив ни одного удара. — Я привык чувствовать себя несчастным. На самом деле, я привык вообще ничего не чувствовать. По крайней мере, у мамы еще есть шанс на счастье.

Меня мало что волновало, но те шесть с лишним лет, когда мама отключилась от жизни, напугали меня до смерти. Повторение могло погубить ее.

Мы с Селестой Айи сделали все возможное, чтобы предотвратить это.

Фэрроу выглядела несчастной, и это заставляло меня чувствовать себя несчастным. Мне не нравилось, что ее настроение, казалось, просачивалось в мое, словно мы были связаны невидимой цепью.

— Я могу это понять. — Она кивнула. — Все, чего я когда-либо хотела, — это семья. Где-то быть своей. Я понимаю, почему ты создал такую семью, даже если она не органична.

Озноб Фэрроу перешел в сильную дрожь. Я заметил, что у нее тоже стучат зубы.

— Нам надо раздеться, — пробурчал я.

Она похлопала меня по груди.

— Очень удобно.

Я облизнул губы.

— Для профилактики пневмонии.

— Мне не так холодно.

— Ну, в таком случае, сделай это для меня.

— Ты хочешь, чтобы я разделась?

— Я хочу тебя в любом виде, — признался я, зная, что она никогда не истолкует мои намерения неправильно. — Но особенно голой, и именно на мне.

Она потянулась к подолу своей толстовки и одним движением стянула ее.

И точно так же я ушел под воду, утопая в желании.

48

ФЭРРОУ

Член Зака взлетел вверх при виде меня без лифчика.

Мои соски умоляли о внимании, очень напряженные и чувствительные. Он не обратил на них внимания, откинувшись на сиденье, и его эрекция уперлась в бедро через мокрые брюки.

Он лениво поглаживал свой член через брюки, а другой рукой расстегивал пуговицы на рубашке.

Я выгнула спину, стягивая с себя джинсы до колен, сохраняя зрительный контакт.

— Сколько?

Его рубашка распахнулась.

— Сколько чего?

Он стряхнул ткань со своих плеч — рваных, бронзовых и идеальных.

Я прислонилась к водительской двери и скинула ботинки вместе с брюками, оставив нижнее белье, чтобы он мог снять его зубами.

— Сколько фильмов ты уже посмотрел для меня?

Зак снял ботинки и расстегнул ремень, не сводя глаз с моих сисек.

— Слишком много.

Из всех, кого я когда-либо встречала, никто не заставлял меня чувствовать себя такой сногсшибательной, как Закари Сан, просто глядя на меня так, как смотрел он.