Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Смертельная ловушка.

Я вцепился в подлокотник, впиваясь в него ногтями, пока не разорвал дешевую ткань, не обращая внимания на то, что мое сердце бьется с частотой десять тысяч ударов в секунду.

Его кровь.

Его лицо.

Запах горелой плоти.

Воспоминания лились на меня дождем, как и всегда. Но отказать Фэрроу в этой просьбе означало продолжить наш прежний спор, а я не хотел рисковать.

Значит… ты предпочитаешь рискнуть погибнуть в этой смертельной ловушке?

Не самое лучшее проявление логики, но я быстро обнаружил, что логики не существует, когда речь идет о Фэрроу Баллантайн.

Я еще раз проверил ремень безопасности, наполовину ожидая, что он порвется, если я слишком сильно дерну.

— Ты всегда ведешь машину как маньяк, только что перебравший четыре килограмма кокса?

Она продолжала мчаться к окраине города.

— Я еду за чертой города.

Мне захотелось всадить в нее нож и одновременно поцеловать.

Мы оба капали водой на ее сиденья, наша одежда отяжелела и прилипла к телу.

— Куда мы едем?

— Увидишь.

— Нет, ты должна мне сказать, — огрызнулся я. Затем, осознав, что снова веду себя как мудак, я прочистил горло. — Мне нужен хоть какой-то контроль над ситуацией. Это меня раздражает.

Она поджала губы, обдумывая сказанное.

— Я отведу тебя в свое убежище. Я приезжала туда каждый раз, когда возвращалась домой из Сеула. Все лето я проводила взаперти в домике на дереве, который построила для себя.

Я поверил ей. Поверил, что эта женщина построила для себя целый форт, потому что жизнь не дала ей собственного королевства.

Я уставился на капли на крыше машины, радуясь тому, что отвлекся.

— Где?

— На тропе Золотой шахты.

— Отличное место, чтобы прятать тела.

— Держала варианты открытыми. — Она пожала плечами, положив запястье на руль, и ускорилась, не обращая внимания на стук дождя. — Я жила с Верой, Региной и Табби.

— Твоему отцу следовало бы с ней развестись.

А еще лучше — бросить ее, как только он увидел, что Фэрроу нежелательна в этом доме. Я втайне питал к этому человеку довольно поганые чувства.

Теперь он мертв, но не настолько, чтобы искупить вину за то, как он обошелся со своей дочерью.

Фэр закусила нижнюю губу, обдумывая мои слова.

— Он был похож на меня. Он очень хотел иметь семью, во что бы то ни стало. И… я думаю, это ослепило его. Возможность быть принятым в нее. — Она сделала паузу. — Вот почему я не строю отношений. Я не хочу совершить ту же ошибку. Отдать слишком много себя не тому человеку.

Машина с грохотом остановилась. Фэрроу нажала на ручной тормоз перед знаком, запрещающим парковку.

Я схватился за ручку двери, подавляя рык. Вокруг было пустынно, Приус был единственной машиной в кромешной тьме.

Я смотрел на ее профиль, пока мой пульс приходил в норму. Как слиплись ее ресницы от дождя.

Мой телефон жужжал в кармане, сообщение за сообщением. Без сомнения, от Эйлин.

Я не мог заставить себя беспокоиться. Для женщины, которая утверждала, что ей не нужны романтические отношения, она слишком часто искала меня, чтобы мне это нравилось.

Фэрроу повернулась ко мне лицом.

— Посмотри на себя.

Она взяла мои руки в свои. Мои руки тряслись так сильно, что ударялись о центральную консоль и сиденье.

По шее поползло тепло, согревая щеки и уши. Я был смущен, и напуган, и взбешен, и жив. Настолько живой, что задыхался от избытка кислорода.

Никогда раньше я не выходил так далеко из зоны комфорта. Для меня войти в незащищенную машину было равносильно прыжку с самолета без парашюта.

А войти в нее под дождем? С таким же успехом можно было попросить меня сначала перерезать себе вены.

— Кто тебя обидел? — Она смотрела на меня ангельскими глазами, которые видели добро там, где его не было. — Кто сделал это с тобой? Почему ты такой?