Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

На самом деле он был первым мужчиной, который заставил меня почувствовать себя красивой.

Он одним движением стянул с себя брюки и трусы. Его член выскочил наружу, ствол был шелковистым, как бархат. Толстый, длинный, дополненный гладкими венами и выдающейся головкой.

От одного только вида этого члена у меня пересохло во рту.

Зак бросил штаны на заднее сиденье, и его рука остановилась на чем-то.

— Что это?

Он достал это с заднего сиденья.

Коробка из-под обуви Chanel.

Мои щеки запылали.

— Твой подарок мне.

— Часть его, — поправил он, зацепив пальцем атласный бант и развязывая его, пока он не распустился на длинные кремово-белые нити. — Лучшая часть твоего подарка еще впереди. Соедини запястья и прижми их к подголовнику.

В обычной ситуации я бы сказала человеку, который меня спрашивает, чтобы он уважительно пошел на хрен.

Но с Заком я хотела отказаться от части своего контроля. Хотела хоть раз в жизни почувствовать себя беспомощной перед мужчиной. Отпустить его.

Он боялся прикосновений, поэтому я поклялась, что позволю ему делать все это.

Медленно подняв руки, я прижала запястья к металлу, соединяющему подголовник и сиденье. Я ожидала, что мое тело отреагирует не предвкушением, а чем-то другим. Страх. Нежелание. Сожаление.

Но оно не отреагировало.

Я впервые осознала, что доверяю Закари Сану. Свою жизнь. Свою безопасность. Свою жажду мести…

Но только не сердце.

Зак облокотился на центральную консоль, сжимая в руке белую ленту Chanel.

— Хорошая девочка. — Он откинул спинку сиденья, чтобы я лежала почти плашмя, обхватил меня своими мускулистыми бедрами и собрал мои запястья вместе, быстро связав меня. — Кто бы мог подумать, что ты можешь быть такой послушной, когда твой стимул — длинный, твердый член?

Он украл быстрый поцелуй, дважды и трижды завязывая узлы на моих запястьях. Тупой укус атласа, впивающегося в кожу, пронзил мой позвоночник стрелой адреналина.

Прилив жидкого тепла защекотал мой пупок, и я поняла, что он найдет мое нижнее белье совершенно мокрым. Я дернула за ограничители, просто чтобы проверить их, и обнаружила, что надежно пристегнута к сиденью.

Совершенно беспомощная, отданная на его милость.

Я сузила глаза.

— Ты подозрительно хорошо умеешь связывать людей.

— И ты бы тоже могла, если бы твой лучший друг постоянно оказывался в компрометирующих положениях.

— Оливер?

— Ромео.

Я отложила этот разговор на потом.

Это я должна была знать.

Зак выпрямился, насколько это было возможно в маленькой машине, и все еще сидел на мне, любуясь своей работой.

Он взял меня за подбородок и наклонил мое лицо так, что наши глаза встретились.

— Ты всегда прекрасна, Фэрроу Баллантайн, но ты особенно прекрасна, когда находишься в моей власти.

Он провел костяшкой пальца по моему правому соску, нежно прикоснувшись к нему. Мое тело забилось в конвульсиях, бедра подрагивали, киска умоляла наполнить ее.

— Еще, — прохрипела я.

— Еще? — Он задрал край моих трусиков, прижимая его к коже. — Что еще?

Я смотрела ему в глаза, напоминая себе, что для него это нелегко. Все эти прикосновения.

— Больше всего, что ты готов дать.

— Я начинаю понимать, что готов отдать почти все, что у меня есть. — Он провел костяшками пальцев от моего правого соска к левому. — Куда мне теперь тебя поцеловать?

Мои глаза опустились к нижнему белью. Но я практически знала, что машина слишком мала, чтобы он мог опуститься на пол.

— А, понятно. — Он кивнул. — Не волнуйся, милая. Сегодня ты кончишь мне на язык.

Я сглотнула. Он облокотился на руль, взял мои бедра в одну руку и потянул мои ноги вверх, так что они уперлись в его плечи.

— Мы не обязаны, если ты не хочешь, — вынуждена была сказать я, хотя ад потребности пылал во мне, испепеляя каждую клеточку моей кожи.