Балерина - Надя Лоули (2014)

Кондаков улыбнулся:

— Случилось самое главное — ты пришла!

Алла кивнула головой в знак согласия и сделала глоток из чашки. И у нее внутри что-то, все это время так противно звеневшее, наконец лопнуло, как натянутая до предела струна, и она почувствовала необыкновенное облегчение.

— Знаешь, — она близко придвинулась к Жоржу и увидела, что его светло-карие глаза сделались абсолютно черными, — знаешь, я только сейчас поняла, для чего я столько страдала и оказалась в Париже…

— Знаю… — совершенно серьезно кивнул головой Жорж. — Чтобы мы встретились…

60

Круг света, отбрасываемый фонарем с улицы, освещал взволнованные и грустные лица Жоржа и Аллы. Они все еще сидели в ресторане, и время словно остановилось для них. Свеча почти погасла и дрожала огарком, испуская на последнем дыхании горклый дымок. Большой свет в зале выключили и на каждом столе зажигались свечи. Ресторан готовился к вечернему приему гостей.

— Я замужем, и у меня в Ленинграде несовершеннолетняя дочь. Хочу ее забрать сюда… — тихо проговорила Алла и дунула на остаток свечи. Огонек дернулся и потух.

— Дочь — это хорошо. У меня у самого в Москве — две. Взрослые уже… — Жорж посмотрел на нее. — Разве это уже имеет какое-то значение? — И стал разливать вино, заказанное им незадолго до этого. Расторопный официант взял заказ на ужин и принес новую свечу. Маленький язычок пламени вспыхнул и оптимистично засиял в стеклянном блюдце с водой.

— Конечно, не имеет… — тихо откликнулась Алла и сделала глоток вина из тонкого звенящего бокала. Вино было легкое пьянящее, и у Аллочки закружилась голова. Надо сказать, умирать ей уже расхотелось — ну и придет же такое в голову: умирать! Она вдруг поняла — жизнь на самом деле, оказывается, такая призрачная и такая чудесная в своем настоящем — здесь и сейчас! Что было до или будет после — не важно! Важно, что сейчас! А сейчас перед ней сидел Жорж… Алла не сводила с него глаз и беззаботно улыбалась, ее пальцы поймали цепочку с талисманом на шее и сжали туфельки с такой неистовостью, словно от этого зависело счастье всей ее оставшейся жизни.

— Жорж, а что там насчет двух вариантов? — как-то между прочим, беззаботно, спросила она, как будто речь шла не о жизни и смерти, а о выборе горячего блюда. — Первый какой? Самый легкий?

— Да.

— Какой?

— Сдать меня твоему Зверю, — и он насмешливо взглянул на нее.

Алла возмущенно выдохнула:

— Жорж, ну зачем ты так? Я же серьезно! — и протянула ему руки, укоризненно качая головой.

Кондаков взял ее дрожащие ладони и крепко сжал их:

— Я, наверное, идиот, но верю тебе! Сам не знаю почему! — и он печально улыбнулся ей. Аллочка засияла одними глазами:

— Ну, а какой второй? — с вызовом, почти весело и с любопытством спросила она. Первый шок от того, что перед ней тот самый «предатель Родины», «враг народа», которого разыскивает Зверев, прошел. Сама идея, что она предупредила этого милого человека об опасности, уже нравилась ей.

— Так какой второй вариант? — настойчиво переспросила она.

Кондаков еще раз улыбнулся одними глазами:

— Оставить все как есть.

— То есть? — Алла недоверчиво посмотрела и разочарованно качнула головой. — Ну, Жорж, милый! Я же серьезно!

— Я серьезно…

— Ну, нет! — решительно произнесла она. — Никто и ничто не заставит меня больше работать на Зверева! Я лучше умру! — И Алла возмущенно отвернулась, резко выдернув пальцы из рук все еще продолжавшего улыбаться Жоржа.

— Ну, Аллочка, зачем же так сразу обижаться! — Кондаков протянул руку. — Мир?

— Мир!

— Вот это другое дело! — и Жорж радостно затряс ее ладонь в крепком рукопожатии. Они весело рассмеялись: перемирие состоялось!

Жорж тут же сделал тревожное лицо:

— Алла, я говорю совершенно серьезно. Надо сделать вид, что все остается как было. Ты меня понимаешь?

Аллочка начала вникать в его слова: