Мое лицо искажается от отвращения.

— О, нет. Это большое, жирное «нет». Кейсен пригубил свой напиток так быстро, как только смог, и чуть не зашипел, когда снова набрал воздуха. — Господи. Это что, чистая текила?

— Да, да, — отвечает Кит с гордым кивком.

Кейсен закатывает глаза и садится обратно, а Бристол подбегает к столу и берет чашку себе.

— Пусть твои товарищи по команде покопаются в твоей скрытой папке с фотографиями и выложат что-нибудь в твой Instagram.

— О-о-о, это хорошая идея, — хмыкает Кит.

Бристол передает свой телефон Хейзу.

— Я позволю Хейзу выбрать что-то одно, с согласия всех. Но это должно быть уместно, и у меня не должно быть проблем с тренером или моим агентом, — объясняет он, вооружившись мрачным взглядом и еще более грозным хмурым выражением лица.

Все столпились вокруг Хейза, и в помещении пронесся заговорщический ропот. Хейз откидывает голову назад, из него вырывается неистовое хихиканье. Он выбрал самую ужасающе нелестную фотографию Бристола, какую только смог найти. Это его фотография, сделанная одним из тех объективов «рыбий глаз», на которой он в одних плавках ест банан, а его босые ноги занимают всю нижнюю половину кадра.

Он показывает телефон Бристола.

— Чувак, почему ты это сохранил? Я, конечно, понимаю, что это для развлечения. Но зачем тебе это хранить?

— Ты не загрузишь это в интернет, — рычит Бристол, выхватывая устройство из рук Хейза.

— Двадцать четыре часа. Через двадцать четыре часа мы это удалим, — уговаривает Хейз, подняв руки вверх. Некоторым ребятам приходится сдерживать смех.

— На самом деле все не так уж плохо, — говорю я, сдерживая неуместный смех, который рвется наружу. Не знаю, почему Бристол не удалил эту фотографию сразу же, как только сделал ее. Команда «морских котиков» не смогла бы заставить меня удалить эту фотографию.

После минутного спора с обеих сторон Бристол нехотя соглашается на двенадцать часов, и ребята сходят с ума, когда начинают приходить лайки.

Ухмылка Фалтона заразительна, и он показывает на экран, как малыш на айпаде.

— Смотри, этот комментарий гласит: «Бристол, я хочу пососать твои пальцы на ногах…».

— Хорошо! Айрис, я думаю, теперь твоя очередь, — громко говорит Гейдж.

Я сглатываю комок предвкушения в горле и тянусь за стаканчиком, который заставит мою кровь бурлить в одном из двух вариантов — от унижения или возбуждения.

Как только я читаю свой вызов, мне хочется вычеркнуть этот кошмарный опыт из жизни. Это была плохая идея. Это как если бы вы приняли неверное решение в сюжетной видеоигре, и вам пришлось бы жить с эффектом домино.

Мое сердце словно выпрыгнуло из груди, и я прикусываю нижнюю губу. Я не могу этого сделать, не так ли?

— Что там написано? — спрашивает Кейсен.

Ничего.

— Слизать взбитые сливки с человека, сидящего рядом с тобой. В любом месте ниже шеи, — произношу я, мой пульс учащается, а страх превратился в ракету, направленную прямо на меня.

Я рассматриваю возможные варианты развития событий. Первый — и самый разумный — вариант: я пью и не подвергаю себя этой извращенной игре. Второй — я выбираю Бристола, и все становится очень неловко. Или третий — мой любимый вариант — я выбираю Хейза.

Рот Гейджа складывается в букву «О», как и у Кита.

Тепло разъедает мои внутренности, и это не хорошее тепло. Лихорадочный, отвратительный, липкий жар, который поднимает мое либидо на несколько ступеней, одновременно заставляя меня чувствовать, что я нахожусь в секунде от потери сознания.

— Кто это будет, Айрис? — спрашивает Гейдж.

— Я…

Я хочу решиться. Я так сильно хочу слизать с Хейза взбитые сливки в каком-нибудь заведении с рейтингом X, если бы у нас не было публики, которую нужно развлекать. К счастью, прежде чем я успеваю ответить, Хейз говорит, подмигивая мне:

— Если она хочет, я буду ее добровольцем.

Я тихо, как церковная мышь, киваю головой.