Сестры - Наталья Невская (1999)

— Слушай, Лизавета, мне тут мысль одна забрела в голову. — Катька выжидательно помолчала. Подождала, когда сестра повернется к ней, оставив в покое солнце. — Давай почаще сюда приезжать. Даже на выходные.

Лиза так удивилась, что не сразу нашлась с ответом.

— Что это с тобой? — спросила испуганно. — Солнечный удар?

— Я серьезно. — И правда: Катерина не улыбалась. — Я знаешь о чем подумала? Мы в Москве все-таки вместе, а бабушка здесь всегда одна. А мама, как тебе известно, не большой любитель деревенской жизни.

— Катерина, — Лиза снова села, — я хочу знать, что происходит. Либо ты взрослеешь, либо существуют причины, по которым тебя больше не пугают ни два часа на электричке, ни отсутствие тусовок, подружек и ухажеров.

— Ну, есть еще одна причина, — Катя показательно потупилась.

— Говори же!

— Ты заметила, — зашептала младшая, доверительно наклонившись к сестре, — как мы здесь похорошели?

— Да ну тебя! — Лиза слегка хлопнула ее по плечу. — Я и правда подумала, что ты всерьез.

— Я всерьез.

Катя встала, ополоснула в ведре гладкий длинный овощ. И только сейчас Лиза обратила внимание, что сестра как-то непривычно задумчива.

— Случилось что-то? — спросила тихо, боясь услышать плохую новость.

— Да нет, ничего особенного. — Катя пожала плечами. — Просто когда я сегодня встала, было еще очень рано. Бабушка уже не спала. Я услышала из ее комнаты, как она молится. О нас молилась. И как-то мне не по себе стало. Знаешь, вдруг представилось: случается что-то, а она здесь одна, совершенно одна. Страшно.

Катя говорила быстро, словно торопилась избавиться от слов, разделить внезапно появившийся груз на двоих.

— Странно, мы никогда об этом не говорили, — сказала Лиза. — Сколько себя помню, всегда так: бабушка в деревне, потому что ей там лучше, — и дело с концом.

— Вот-вот, — подхватила будущая звезда экрана. — А молитва у нее была… знаешь… в общем, я поняла, что ей очень одиноко.

— Наверное, здесь все воспринимается по-другому. В Москве такие мысли ни за что не пришли бы в голову.

— Точно, — согласилась Катя. — Больше того: в Москву вернемся, а эти мысли останутся здесь.

— Сити и не такое сжирает.

Неожиданно громко и резко постучали в калитку. Девочки разом повернули головы и увидели лохматую голову Аленки.

— Никуда не пойду! — тут же, не дожидаясь вопроса, крикнула ей Катя. — Ломает идти!

— А у меня дело к твоей сестрице, — ухмыльнулась соседка.

— Вот еще, — растерялась Лиза. — Дело какое-то.

— На вот, возьми, — и Аленка помахала рукой с зажатой бумажкой.

Скорее машинально, чем из любопытства, Лиза взяла листок. Сзади заглядывала через плечо нетерпеливая Катерина.

«Уважаемая Елизавета Никитична! Добром прошу сегодня в семь вечера выйти к колодцу. Потолковать надо». И подпись: Анатолий.

— Это еще кто такой?

— Шершавый.

— Ответ будет? — Аленка топталась у калитки.

— Пошли его сама знаешь куда, — бодро ответила за Лизу Катерина.

— Нарываетесь, — тихо проговорила Аленка и, не торопясь, вихляющей походочкой пошла прочь.

— Слышь, Лизавета, — Катя ткнула сестру в бок, — гены — великая вещь.

Лиза, которая стояла в неприятном оцепенении, сначала непонимающе уставилась на Катю, но почти сразу вспомнила рассказ бабушки — рассмеялась.

Быстро подступил вечер. Вообще эти последние дни летели стремительно — словно кто-то отпустил пружину. Только и слышны были (казалось, каждую минуту) далекие сигналы точного времени (у соседей всегда было включено радио). Дни, конечно, сократились. Может, и от этого впечатление создавалось такое, что не успевает разгореться полдень, а уже наступают сумерки. Нина Григорьевна по вечерам, устроившись на крыльце на складном стуле и давая ногам короткую передышку, смотрела на заходящий красный шар, покачивала головой и приговаривала:

— Как темнеть-то рано стало, и не заметили — лето прошло.