Сестры - Наталья Невская (1999)

Сделала несколько решительных шагов и остановилась. Было пасмурно и неуютно. По всклокоченному небу бежали облака, пряча ущербную на один бок луну, деревья густо шумели — совсем осень.

— Ну и куда я пойду? — тихо вслух сказала Лиза. — Катька, черт.

Постояла, пооглядывалась; глаза привыкли к темноте, и за ивами в овраге стал заметен огонек. Набрав воздуху, зашагала смело и решительно в сторону костерка. Однако шаг замедлился, а походка машинально сделалась крадущейся по мере того, как приближалась к месту. Она уже могла различить слова.

— Дай еще, Шершавый. Вот, блин, перебор, блин!

— Скидывай башмак, Суслик!

— Сдавай еще!

— Сдаю, сдаю. А ты, Катюх, не замерзла еще? Погреть не надо?

Послышался смех, немного, показалось Лизе, нервный.

— А ну как проиграешь еще пару раз? Тогда как? Кто первый греть будет?

Лиза не заметила, как остановилась. Теперь было ясно: их трое, играют в очко. И с Катькой как-то неладно.

— Давай, Шершавый, карты, много болтаешь. — Это Катька.

— Держи, дорогуша.

Стало тихо, шелестели карты.

— Еще… Еще…

— Ну, что же замолчала, Катерина?

Какой вкрадчивый мерзкий голос, отметила Лиза. Она никак не могла сдвинуться с места.

— Перебор.

Снова смех. Аж захлебываются.

— Кофточку позвольте, барышня.

— Да у меня под ней…

«Господи! — ахнула Лиза. — Да они на раздевание играют!»

Думать стало некогда. Она вступила в круг света.

— Катерина! Быстро одевайся и домой!

На Лизу глянули три пары глаз. Растерянные и в то же время полные пьяного удальства — Катины, чуть испуганные и бегающие — длинного тощего пацана (Суслик — безошибочно определила Лиза) и залитые веселой похотью — принадлежащие взрослому, самоуверенному красивому парню.

Шершавый! Их взгляды скрестились. «И кличка какая-то гадкая», — невольно подумала Лиза.

— Присаживайтесь к огоньку, девушка, нам как раз четвертый игрок нужен, — Шершавый говорил, растягивая слова, словно вбивал колышки. Взглядом медленно ощупывал ее глаза, рот, шею, грудь…

— Катя! — Лиза с презрением отвернулась. — Домой. Быстро.

Она говорила спокойно и уверенно, кожей ощущая опасность и в то же время свою силу и способность справиться с ситуацией. Катя послушно вскочила, пошатнулась, но на ногах устояла. Дернула из рук Суслика свой свитер, сняла с его плеча ремень, подхватила с земли кроссовки, пробормотала:

— Пока, ребятки, — и уж совсем по-детски ухватилась за руку сестры.

Лиза повернулась и, заставляя себя не торопиться, направилась к дому. В затылок ей, не мигая, смотрел Шершавый. Когда они с Катей отошли на несколько шагов от костра и стало зябко и совсем темно, но зато безопасно, услышала отчетливую негромкую фразу, посланную ей в спину:

— Встретимся еще, Елизавета Никитична.

3

— Лиза, послушай меня! Я так хочу, чтобы ты поняла, ведь никто больше не способен и никому я не смогла бы вот так, открыто, как тебе сейчас, сказать самое-самое… И не знаю, будет ли еще когда случай. Вот теперь в темноте, когда глаз не видно, когда чувство такое, что можно сказать все и ты поймешь меня, я прошу тебя — выслушай…

Было два часа ночи. Лиза уже крепко спала, когда в ее сознание стал проникать сильный шепот. Она открыла глаза и долго смотрела в черноту, застыв, боясь выдать свое волнение. Около ее постели то ли на корточках, то ли на коленях пристроилась Катя и горячо шептала почти в ухо, и не слушать ее было невозможно.