Правильный ход - Лиз Томфорд

— Почему ты мне не сказала? Это за день до твоего отъезда.

Она пожимает плечами. — Я думаю, у меня действительно никогда ни когда не было человека, с кем я могла бы отпраздновать его.

Боже, я слишком хорошо знаю это чувство.

Я притягиваю ее ближе. Мы похожи больше, чем я когда-либо думал, что это возможно. Мы прошли через взрослую жизнь одни.

— Ты хочешь еще детей? — спрашивает она, и внезапная смена темы заставляет меня взбодриться.

— Господи. Насколько ты пьяна?

— Просто немного навеселе. Биг Мак действительно вывел алкоголь. Ответь на мой вопрос, Роудс. Ты хочешь еще детей?

Если бы она спросила меня об этом еще в июне, ответом было бы решительное "нет". В основном потому, что я не думал, что хорошо справляюсь с Максом, но последние семь недель я чувствовал себя семьей с девушкой рядом, это изменило мой взгляд на эту ситуацию.

Если бы это было с ней, ответом было бы: — Да, хочу.

Она переворачивается на живот, ложась на меня. — Да?

— Да. Но в следующий раз я буду присутствовать на каждом этапе. Я больше не пропущу шесть месяцев.

Она скрещивает руки у меня на груди, упираясь в них подбородком. — Ты это заслуживаешь. А еще у тебя получаются действительно красивые дети, так что тебе следует продолжать в том же духе.

Посмеиваясь, я убираю волосы, выбившиеся из ее пучка. — Ты когда-нибудь захочешь иметь детей?

— Я никогда раньше не задумывался об этом, если честно. Я всегда была сосредоточена на следующей цели, на следующем карьерном росте, а семья не совсем способствует жизни в элитном ресторане. Но если бы моя жизнь была другой, я бы хотела их. До тех пор, пока они точь-в-точь как Макс.

Моя улыбка мягкая. — Он хороший парень.

— Самый лучший, — говорит она со вздохом. — Кай?

— Да?

— Можем ли мы забыть о некоторых моих правилах? До конца недели, пока я здесь? Я просто хочу знать, на что это было бы похоже.

— Чего ты хочешь?

— Быть твоей.

Наблюдая за ней, я ищу любой признак того, что она могла бы взять свои слова обратно, когда протрезвеет, но глаза Миллер ясны и блестят. Итак, я наклоняюсь и прижимаюсь своими губами к ее губам, целуя ее способом, который не имеет отношения к сексу. Целую ее так, чтобы чувствовалась привязанность и натянутость, потому что это именно то, кем я являюсь, когда дело касается ее.

— Миллс, ты уже моя. Даже если ты не разрешала мне показывать этого, ты всегда была моей.

Она снова устраивается у меня на груди. — До воскресенья. Это правило должно оставаться в силе.

Это правило — самое неприятное, но что мне делать? Умолять ее чтобы это было что то больше чем летняя интрижка? Попросить ее отказаться от своей мечты и играть в "Семью" со мной и моим сыном?

Она слишком свободна, слишком необузданна, чтобы быть привязанной ко мне. Она слишком талантлива, чтобы я мог просить ее об этом.

— Миллер?

Она сонно мурлычет в знак согласия.

— Сегодня был хороший день.

Она улыбается, уткнувшись мне в грудь. — Все это могли бы быть хорошие дни.

Ну что ж, до воскресенья.

Моргая, я просыпаюсь и обнаруживаю, что волосы Миллер закрывают мое лицо. Ее задница уютно устроилась в колыбели моих бедер, ее бедра слились с моими.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.

Она все еще спит на моей онемевшей руке, пальцы наших рук переплетены. Она выглядит умиротворённо, словно ее место здесь, в моей постели. У меня не было привилегии просыпаться с ней и каким-то образом мне нужно придумать как сделать так, чтобы наши следующие четыре утра, продлились на всю жизнь.

Я целую ее татуированную руку, пробегая губами по черным цветочным линиям, и для человека, который живет так одиноко, я удивлен, что она смогла связать себя чем-то настолько постоянным.

Она прижимается ко мне, ее задница трется о мою утреннюю эрекцию. — Доброе утро.