Правильный ход - Лиз Томфорд

— Новое правило! Попадаешь в гомера (Разновидность игровой ситуации в бейсболе, представляющая собой хит, во время которого отбивающий и бегущие, находящиеся на базах, успевают совершить полный круг по базам и попасть в дом. При этом не имеется ошибок со стороны защищающейся команды.) — получаешь печенье.

Коди поднимает пластиковый контейнер с печеньем Миллер с нашей стороны.

Брови Трэвиса взлетают вверх из-под шлема, прежде чем направить биту на левое поле, и следующая подача, которая приходит ему на ум, попадает именно в эту секцию. Трэвис бросает свою форму для отбивания и подбегает, чтобы взять печенье, его глаза закатываются с громким стоном, когда оно тает у него на языке.

— Если бы я знал, что выпечка моей дочери так вас поразит, ребята, я бы много лет назад начал заказывать у нее десерты.

Монти присоединяется к нам, беря печенье для себя.

— Эй! — Зовет Исайя. — Ты должен ударить гомера, чтобы получить печенье.

Монти смеряет моего брата взглядом. — Я ни хрена не обязан делать. Я вырастил девочку и мог бы надрать тебе задницу, если бы захотел, Роудс.

Исайя указывает на пластиковую посуду. — Берите столько печенья, сколько пожелаете, сэр.

Коди охраняет печенье Миллер, обращаясь с ним как со священным призом, который нужно заслужить, когда команда поворачивается лицом к домашнему полю, наблюдая за следующим отбивающим.

Я встаю рядом с Монти. — Ты когда-нибудь перестанешь пугать до усрачки моего младшего брата?

— Нет. Так устроены наши отношения. Я люблю этого маленького засранца, но мне не нужно, чтобы он это знал.

Он откусывает кусочек печенья, который держит в руке. — Черт возьми. Я почти забыл, насколько она хороша в этом.

— Да, — выдыхаю я. — На мгновение мне кажется, что она тоже забыла.

Я чувствую, как взгляд Монти впивается мне в лицо, пока я смотрю на поле, притворяясь, что не замечаю, что отец Миллер наблюдает за мной.

— Что заставило ее снова готовить старые рецепты?

В его тоне сквозит подозрение.

— Без понятия.

— Почему ты не смотришь на меня?

Я качаю головой, не отрывая взгляда от нашего поля. — Все ещё без понятия.

Монти — мой друг, но я бы солгал, если бы сказал, что он не был пугающим. Я уже боюсь что он обвинит меня в чрезмерной привязанности к его дочери, или подумает что я пытаюсь убедить ее остаться в городе, когда последнее, чего она хочет, — это остепениться.

— Эйс, почему моя дочь готовит такие блюда каждый день вместо того, чтобы работать над рецептами для статьи?

Он явно не собирается так просто это оставлять, поэтому я поворачиваюсь к нему лицом. — Мне кажется это из за Макса.

Монти растерянно щурится.

— Я думаю, ей нравится показывать Максу основы, и она позволяет ему помогать. Он с ней на кухне каждый день.

На моих губах появляется улыбка. — Она даже купила ему его собственный маленький фартук с динозаврами. Я уверен, что скоро она вернется к работе над другими рецептами, но пока им весело заниматься этим вместе.

Мягкая улыбка скользит по лицу Монти. — Хорошо. Это именно то, что делает ее счастливой, а не вся эта дурацкая чушь, за которую ей платят.

А?

Я приподнимаю бровь, осознав это. — Ты спланировал это?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он откусывает еще кусочек, чтобы не заговорить, и смотрит на поле, делая вид, что изучает отбивающих.

— Ты хочешь, чтобы Миллер уволилась с работы, не так ли?

— Я этого не говорил.

— Но ты думаешь об этом.