Бог Ярости - Рина Кент

— Все в порядке, — говорю я с улыбкой. — Иди.

Она бросает на меня неуверенный взгляд, затем обнимает и сужает глаза на нашего брата.

— Тебе лучше быть осторожным в словах, Лэн.

Он ничего не отвечает и даже не смотрит на нее. Его пристальное внимание не отрывается от меня до тех пор, пока за ней не закрывается дверь, а его рука то сжимается, то разжимается в кулак.

— Ты собираешься ударить меня за то, что я посмел обидеть твоего однояйцевого близнеца? — я пытаюсь пошутить, чтобы снять напряжение.

Но это лишь заставляет вену на его шее пульсировать, едва не вырываясь через кожу.

— Я готов убить за тебя, я застрелюсь, если так тебе станет легче дышать без моей тени, но я никогда… никогда не причиню тебе вреда, Брэн.

Мои губы приоткрываются, я смотрю на его напряженное выражение лица и понимаю, что он имеет в виду каждое слово.

— Я пошутил, — выдыхаю я.

— Не шути с таким дерьмом. Твоя жизнь — это не гребаная шутка. Блять! — его грудь тяжело вздымается и опускается, и я всерьез боюсь, что у него лопнет вена или случится инсульт.

Я сажусь на кровати, рана на шее почему-то горит и чешется.

— Лэн…

— Мне жаль.

Эти слова едва не разорвали меня на части. Совсем другое дело — слышать такое от мамы, папы или даже Глин, но это Лэн. Он никогда, никогда не извиняется. Даже когда чуть не потерял Мию навсегда.

Я думал, что уже спустился с эмоционального пика, но эмоции снова вырываются на поверхность, пока моя грудь не начинает вздыматься.

Наше тяжелое дыхание эхом отдается в проклятой больничной палате, где я был свидетелем своего самого ужасного состояния.

— За что ты извиняешься?

— За то, что не пошел за тобой в ту ночь. Подумал, что это из-за слухов, и оставил все как есть. Прости за то, что позволил тебе возненавидеть меня, ничего с этим не сделав.

— Я никогда не ненавидел тебя, Лэн. Я ненавидел себя, да, но тебя — никогда, — я издаю издевательский смешок. — Ты был той половиной, на которую я смотрел, когда мне нужна была надежда. Видя, как ты непримиримо, уверенно ведешь себя как анархист, я верил, что со временем все будет хорошо. Ты дал мне силу, даже неосознанно, так что тебе не стоит извиняться. Это не из-за тебя, а из-за меня. Ты не мог ничего знать, когда я не впускал тебя. Я никого не впускал.

— Что я могу сделать? — спрашивает он с жалким выражением лица. — Что я могу сделать, чтобы ты больше так не поступал? Я не понимаю эмоций, но ты понимаешь, Брэн. Потрясающе хорошо, и я прошу, нет, я умоляю тебя сказать мне, что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше. Должен ли я исчезнуть из твоей жизни? Прекратить общаться с тобой? Не навещать маму и папу, пока ты дома? Может быть, мое исчезновение поможет тебе перестать испытывать этот бессмысленный комплекс неполноценности?

— Это худшее, что ты можешь сделать, Лэн. Ты нужен мне рядом. И всегда был нужен. Притворяться, что это не так, — вот что в первую очередь толкнуло меня в эту темную дыру, — я улыбаюсь. — Я никогда не чувствовал себя счастливее, чем когда ты попросил меня научить тебя эмпатии. Я был горд, что хоть раз был тебе нужен.

— Ты всегда был мне нужен, идиот. Я использовал это как предлог, чтобы провести с тобой время, потому что последние восемь лет ты избегал меня. Я чертовски ненавидел это. Ты должен был понимать меня лучше всех, но ты отвернулся от меня.

— Мне жаль.

— Не извиняйся. Просто… перестань это делать. Вместо этого просто покажи средний палец. Это, блять, работает гораздо лучше.

— Если я так сделаю, ты перестанешь быть таким взвинченным? Ты начинаешь меня пугать.

Он выдыхает долгий вздох и кивает.

— Иди сюда, — я раскрываю объятия и подозреваю, что он оттолкнет меня, поскольку у него аллергия на проявление привязанности.

Однако брат проскальзывает прямо между моими руками и обнимает меня впервые с той ночи восемь лет назад.