Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

Действительно, обстановка в комнате была крайне простой — стул, стол, настольная лампа и телевизор. Каменный пол ничем не застлан.

Врач чуть заметно улыбнулся.

— Я доктор Лефквист, — сказал он, усаживаясь на стул около кровати. — Я рад приветствовать вас, но должен сразу же вас предупредить. Вам предстоят очень насыщенные и трудные десять дней. Вы пройдете самое развернутое физическое и психическое обследование из всех, каким вам когда-либо приходилось подвергаться.

Пациент номер восемнадцать не пожелал утруждать себя тем, чтобы сесть.

— Какого черта еще психическое?

— Поскольку, видите ли, не каждый человек годится.

— И что произойдет, если вы сочтете меня сумасшедшим?

— Каждый, не получивший приглашения присоединиться к нам, будет с изъявлениями нашего сожаления отправлен домой.

Пациент промолчал.

— Пожалуй, вам стоит отдохнуть, сэр: вторая половина дня будет утомительной. Вам сделают компьютерную томограмму, рентген грудной клетки, а затем проведут ряд психологических обследований. И, конечно, стандартный тест на депрессию.

— У меня нет депрессии! — рявкнул пациент. Доктор пропустил его выпад мимо ушей.

— Сегодня вечером вам не следует есть, чтобы мы могли точно измерить уровень холестерина в плазме, триглецериды, липопротеины и так далее.

— Не есть? Вы хотите сказать, что я должен голодать? Я не согласен сам себя морить голодом!

— Сэр, — ответил доктор, поднимаясь, — вы можете уехать отсюда в любой момент, когда захотите. Если же вы останетесь и если вы получите приглашение присоединиться к нам, то узнаете, что процедура будет продолжительной и весьма болезненной; в этом я должен заранее честно сознаться. Но это не будет походить ни на что из того, что вам когда-либо приходилось испытывать на протяжении всей вашей долгой жизни. Ни на что. Это я вам обещаю.

Кестинг даже не пытался скрыть своего удивления, когда через несколько часов Анна возвратилась с адресом. По правде говоря, Анна и сама удивлялась успеху своих действий. Она сделала то, что сочла целесообразным, и это сработало. Несколько раз прочитав с начала до конца досье Россиньоля, она обратила внимание на имя, принадлежавшее человеку, который мог оказаться полезным: цюрихского государственного служащего по имени Даниэль Тайн. Это имя повторялось несколько раз в различных контекстах, и дальнейшие запросы подтвердили правоту интуиции Анны Наварро. Гастон Россиньоль был первым работодателем Тайна и, как оказалось, в известной степени его наставником. В семидесятых годах Тайн и Россиньоль были партнерами в предприятии с ограниченной ответственностью, занимавшемся высокодоходными еврооблигациями. Россиньоль поддержал кандидатуру Тайна, когда тот захотел вступить в “Кифкинтлер”, мужской клуб, в составе которого числилось большинство наиболее влиятельных жителей Цюриха. Теперь, удачно сколотив небольшое состояние, Тайн служил на различных почетных постах в кантоне. Он был как раз таким человеком, в должной мере приближенным к власти и к финансам, который мог бы гарантировать успех осуществления планов своего старого учителя.

Анна без предупреждения явилась к Тайну домой и выложила свои карты на стол. Ее объяснение было очень простым: Гастону Россиньолю угрожает серьезная и неизбежная опасность.

Тайн явно был встревожен, но все равно крепко держал язык за зубами. Впрочем, Анна была к этому готова.

— Ничем не могу вам помочь. Он переехал. Никто не может точно сказать, куда, да это никого и не касается.

— Кроме убийц?

В том случае если они вообще существуют, эти убийцы, — Тайн говорил с показным скептицизмом, но слишком уж быстро соглашался с ее предположениями. — Кто может поручиться за то, что они смогут найти его, если даже вы не смогли этого сделать. А ведь вы располагаете, я бы сказал, экстраординарными возможностями.

— У меня есть основания считать, что они уже преуспели в своих поисках.