Свидание с доктором Лоскутиком - Гуларт Рон (1978)

– Его собака, две кошки и какая-то очень странная птица, – уточнил Лоссвел, продолжая пристально глядеть на яркий, до боли, полуденный свет. – У нас наверняка будут неприятности, если только в главной конторе станет известно об этом. Только по одному клиенту в один гроб, как и указано в нашем проспекте.

Ту-Тон сгрузил собранные пустые бутылки на плавающий стол.

– Да что говорить о нескольких домашних животных. Разве это идет хоть в какое-то сравнение с делом Шокера Фулсона?

– Ух-х-х! – Казалось, что все тело Лоссвела затряслось мелкой дрожью, а руки безжизненно повисли. – Ты никогда не должен ссылаться на этот случай. С определенными партиями и организациями у нас есть соглашения, Ту-Тон, с определенными партиями, которые имеют определенные связи, и все. Ты получил свою долю.

– Не нужно устраивать скандал по такому поводу, Буди. – С недовольным ворчаньем молодой толстяк нагнулся к ковру. – Все, что я пытался сказать, так это всего лишь то, что кучка золы от маленькой птички О'Брайена всего лишь плевок в большую корзину по сравнению с тем, чтобы похитить труп и отправить его, брошенный и забытый, невесть куда…

– Хватит болтать про Шокера Фулсона, – заявил управляющий крематорием. – Подумай лучше о чем-нибудь другом, например о том, как счистить эту зелень с ковра.

– Зелень от трилистника очень трудно вычистить, Буди. Даже в моем руководстве по чистке рекомендуется оставить ее в покое и лишь уповать на бога. Поэтому я…

– Замолчи на минуту.

– С чего это ты приложил руку к своему и без того чуткому уху, Буди?

– Тише. Я что-то слышу.

Чуть вскинув голову, Ту-Тон прислушался.

– Ба, да это всего лишь негритянская музыка, только и всего.

– Они играют «Он не спешил». – Управляющий крематорием, перешагивая через осколки и мусор, оставшиеся после поминок, подошел к прозрачной двери. – Сдается мне, что к нам направляется духовой похоронный оркестр.

– Но в нашем расписании нет похорон негров вплоть до завтрашнего утра. – Ту-Тон, с еще большим раздражением выпрямился на ногах. – Утром должны быть похороны мисс Клейбрук, но ее родня заказала всего лишь пятиминутную музыкальную программу.

– Святой Боже!

– Разве тебе не достаточно похорон, Буди? С чего это ты начал молиться?

– Я вовсе не молюсь. Я проклинаю судьбу, потому что по каменной дорожке, ведущей прямо к нашим дверям, приближается процессия, во главе которой идет Док.

– Какой Док?

– Да Док Инферно, болван.

– Док Инферно? Я никогда не видел его, кроме, пожалуй, случайных деловых встреч. Он действительно создает впечатление хитрого маленького старичка, похожего на добродушного полковника из южных штатов. Дай мне взглянуть, – сказал Ту-Тон и, чуть пошатнувшись, направился в сторону двери.

– Нет времени на разглядывания, лучше приведи в порядок этот проклятый зал, – закричал Лоссвел, вздрагивая от предчувствия новых осложнений. – Это должно быть одна из неожиданных проверок, о которых, вообще-то, говорится в правилах. И если Док Инферно увидит весь этот беспорядок, нам придется…

– А как насчет того, что он может увидеть Квебек, Близорукого Реда и Пейса, которых мы заперли внизу? Он может подпортить свои прекрасные белые штаны.

– Иисус, Мария и святой Иосиф! Я совершенно забыл, что мы держим их для отправки с оказией на Юг.

А тем временем невысокий старик с чрезвычайно веселым выражением лица уже приближался к дверям. Ярдах в двадцати позади него двигался марширующий духовой оркестр. Рядом с ним широким уверенным шагом шла рыжеволосая женщина в очень строгом деловом костюме.

– Будет лучше, если я спущусь вниз, – предложил Ту-Тон, – и постараюсь куда-нибудь спрятать их.

– Да, да. Так будет лучше, Ту-Тон. Нужно быть уверенными, что они не будут кричать и поднимать возню, – согласился с ним обезумевший Лоссвел. – Трилистник и капусту я еще как-нибудь смогу объяснить, но уж никак не смогу объяснить шум и крики.