До рая подать рукой (сборник) - Дин Кунц (2001)

Городские огни желтизной подсвечивали черное небо. Высоко над головой серебряным долларом висела полная луна. Черный небосвод сиял яркими, такими далекими звездами.

Ной зашагал на восток, обдаваемый ветерком, который поднимали проносящиеся мимо автомобили, пытаясь установить, следят ли за ним. Но «хвост» обнаружить не удалось. Очевидно, подручные конгрессмена потеряли к нему всякий интерес. Его нарочитая трусость и живость, с которой он предал своего клиента, убедили их, что они имеют дело, по современной терминологии, с добропорядочным гражданином.

Он снял с ремня телефон, позвонил Бобби Зуну, договорился о встрече, чтобы тот отвез его домой.

Прошагав еще милю, вышел к универсаму, работающему круглосуточно. «Хонда» Бобби, согласно договоренности, стояла около ящика с пожертвованиями для Армии спасения.

Когда Ной плюхнулся на пассажирское сиденье, Бобби, двадцатилетний, худой, с жидкой козлиной бороденкой и чуть отсутствующим взглядом давнишнего поклонника «экстази», увлеченно ковырял в носу.

Ной поморщился:

– Это отвратительно.

– Что? – спросил Бобби, не извлекая указательный палец из правой ноздри.

– Слава богу, хоть не застал тебя за игрой в карманный бильярд. Поехали отсюда.

– Там было круто. – Бобби повернул ключ зажигания. – Более чем.

– Круто? Идиот, мне нравился этот автомобиль.

– Твой «шеви»? Это же кусок дерьма.

– Да, но это был мой кусок дерьма.

– И все прошло даже лучше, чем я ожидал. Материала у нас теперь выше крыши.

– Да, – без энтузиазма согласился Ной.

– Этот конгрессмен – цвибак.

– Он кто?

– Это по-немецки. Дважды поджаренный гренок.

– Где ты это берешь?

– Беру чего?

– Все эти цвибаки?

– Мысленно я постоянно работаю над сценарием. В школе кинематографии нас учат, что все может стать основой сценария, а уж это тем более.

– Ад как место времяпрепровождения – главный герой фильма Бобби Зуна.

С серьезностью, на какую способны только двадцатилетние с козлиной бородкой, убежденные, что кино – это и есть жизнь, Бобби ответил:

– Ты – не герой. Главная мужская роль – моя. У тебя – роль Сандры Баллок.

Глава 4

Через лес, все дальше и дальше, от зацелованных ночью холмов к укутанным темнотой долинам, из царства деревьев на поле спешит мальчик-сирота. Поле выводит его к изгороди.

Он поражен тем, что все еще жив. Не решается поверить, что убийцы потеряли его след. Конечно, они где-то рядом, по-прежнему ищут его, хитрые и неутомимые.

Изгородь, старая, нуждающаяся в починке, громко скрипит, когда он перелезает через нее. Спрыгнув на землю, он замирает, сидя на корточках, прислушиваясь. Встает, лишь убедившись, что поднятый им шум не привлек ничьего внимания.

Облака, редкими овечками плывшие по небу, вдруг сгрудились вокруг пастуха-луны.

В темноте ночи силуэты построек выглядят загадочными. Амбар, конюшня, коровник, навесы, сараи. Он торопливо проходит мимо.

Тихое мычание коров, всхрапывание лошадей – не реакция на его вторжение. Эти звуки естественны для ночи на ферме, так же как бьющие в нос запахи животных и навоза, перемешанного с соломой.

Утоптанную землю хозяйственного двора сменяет недавно выкошенная лужайка. Бетонная кормушка для птиц. Розы на клумбах. Лежащий на боку велосипед. Шпалера, увитая виноградной лозой, большие листья, грозди ягод.

За шпалерой опять лужайка – и наконец дом. Кирпичные ступени ведут к заднему крыльцу. Дверь открывается легко, без скрипа.

Мальчик замирает на пороге, его волнуют и риск, на который он идет, и преступление, которое готов совершить. Мать воспитывала его в строгости; но, чтобы пережить эту ночь, он должен украсть.