Страх надежда и хлебный пудинг - Секстон Мари

Я вызвал в памяти те два дня, которые мы провели вчетвером, пока мальчики не улетели домой. Все прошло не настолько гладко, как я надеялся, однако я по-прежнему не понимал, что именно она имеет в виду.

– Когда?

– С хлебным пудингом.

– Потому что он вам не нравится?

– Все не так просто. – Она шмыгнула носом и вытерла глаза.

Я опять не заметил, как она стала плакать. Она умела это скрывать.

– Помните, я рассказывала о Вейле?

– Да.

– В горах было маленькое кафе, и в середине дня мы приходили туда, чтобы погреться и отдохнуть. И мы всегда брали там хлебный пудинг и горячий шоколад.

– Значит, он приготовил его, чтобы напомнить вам, что были и хорошие времена?

– Да.

– А вы его оттолкнули.

– Да.

– Ого.

– Я же сказала, что все испортила.

– Да уж, вы не шутили.

– Меня так разозлил, так обидел его комментарий про нянь, что когда предоставился шанс отомстить, я не сдержалась. – Она подняла лицо на меня. По ее щекам текли слезы. – Зачем я так поступила?

– Вероятно, по той же причине, по которой он высказался о нянях. Вы с ним как по кругу ходите – то обижаете друг друга, то обвиняете. Остановить это можно одним-единственным способом: если кто-то из вас начнет поступать правильно.

– Я так и хотела. С подарком. Но он ему не понравился…

– Вы застали его врасплох.

– А слова о плохих родителях…

– Слушайте, он верно заметил. Это сказали вы, а не он.

– Он не стал отрицать.

Я устало вздохнул.

– Вы не получили нужного вам одобрения и потому решили, пускай и он его не получит?

Она обреченно пожала плечами.

– Наверное.

– Ну так вот что я вам скажу. Это просто смешно. Эгоистично, инфантильно и глупо. – Она моргнула, ошарашенная моей прямотой. Я знал, это больно. Она ожидала сочувствия, но мне надоело ее утешать. Сочувствие предназначалось тем людям, которые потеряли детей не по своей вине. Ни я, ни она претендовать на него не могли. – Никто и не утверждает, что быть родителем – это легко. Так говорят только те, у кого нет детей. Ну, задел он ваши чувства, и что? Попереживали и успокоились. Это и значит растить ребенка. Это и значит быть матерью.

– Мы уже выяснили, что хорошей матерью я никогда не была.

– Тогда начните вести себя по-другому. По-новому. Вы с ним можете целую вечность повторять одни и те же ошибки, пытаясь решить, кто виноват. Либо – и, Грейс, я сейчас говорю только о вас – вы можете повзрослеть. Вы можете стать тем человеком, который скажет: «Достаточно».

Она через силу сглотнула.

– А он? Что остановит его?

– Коул хороший человек. Слащавый и эксцентричный, однако хороший. Это займет какое-то время, но если вы будете верить в него и по-честному стараться выправить ситуацию, то в конце концов он ответит вам тем же.

– Вы правда так думаете?

– Да.

Она задумалась. То был хороший знак. Сказать – мол, с сегодняшнего дня все изменится – было легко. Но сделать? Для этого требовалось много усилий и нечто большее, чем простое терпение. Я восхищался ею за то, с какой серьезностью она отнеслась к ситуации, и за надежду на то, что ее вклад будет действительно что-то значить.

Наконец она подняла глаза на меня. Она больше не плакала, но точно была перепугана до смерти.

– Я не хочу, чтобы мой сын меня ненавидел. Скажите, Джордж, что мне сделать?

Я взял ее за руку.

– Мы со всем разберемся.

Один был готов.

Остался второй.

Часть

III

Надежда

Глава 6