Страх надежда и хлебный пудинг - Секстон Мари

– Нет. – Его голос сорвался, и он отступил назад. Потом коснулся пальцами губ, но я успел заметить, что у него дрожит подбородок. – Не сейчас, Джонни. Пожалуйста.

– Скажи, что тебе нужно.

– Побыть одному.

Я был не согласен. Позволить обнять себя – вот, что ему было нужно. Дать волю печали, выговориться и выплакаться у меня на плече, но я знал, что ничего подобного он никогда себе не позволит. Даже сейчас. Даже после всего, через что мы прошли, он не мог разрешить мне увидеть себя в таком состоянии. Это разбивало мне сердце, но давить на него было бессмысленно. Он разозлится – вот и все, чего я добьюсь. Откинет волосы с глаз и скажет что-нибудь обидное, резкое. Просто ради того, чтобы меня отпугнуть.

И я отпустил его.

Я стоял посреди холла и смотрел, как мой любимый мужчина уходит по коридору к нам в спальню. Как за ним закрывается дверь. И как я остаюсь скорбеть в одиночестве.

Глава 7

30 декабря

От Коула Джареду

Это слишком ужасно, чтобы рассказывать. Скажу только одно: я никогда не испытывал к себе такой сильной ненависти, какую испытываю сейчас.

***

Я налил себе выпить и занялся беспорядком, оставшимся после убитого ужина. У меня по сей день сохранилась привычка перемывать посуду после того, как Коул готовил, но с такой тяжестью на душе я делал это нечасто. Я стер в тишине брызги соуса, который мы не попробовали, и выбросил раскисшую пасту в мусорное ведро. Я не знал, сколько времени наедине с собой ему нужно, но в итоге на кухне вновь стало чисто, мой бокал опустел, и я пошел в спальню.

Он лежал с выключенным светом в постели, повернувшись к двери спиной. Однако не спал. Он был чересчур неподвижен и напряжен. Я разделся и забрался в кровать. Понаблюдал за его спиной в ожидании знака и, когда ничего не увидел, придвинулся ближе.

– Нет, – сказал он.

Я обнял его и крепко прижал к себе.

– Да. – Я поцеловал бабочку на его шее. Потом скользнул рукой вниз по его животу и накрыл его пах.

– Я не могу заниматься сексом. Только не после того, что случилось.

– Но в такие моменты тебе это нужно больше всего.

– Ты так думаешь?

Лаская его, я снова поцеловал его в шею.

– Знаю. Твои мысли сейчас ходят по кругу, пока ты пытаешься понять, что было не так.

– Естественно. Как же иначе?

– Пора это остановить.

Он раздраженно вздохнул, но отчасти его раздражение было вызвано тем, что мои действия уже оказывали эффект. Пока ему хотелось лежать и всю ночь себя ненавидеть, его тело уже начало отвечать на мои ласки, а член под моей ладонью напрягся и вырос. Даже его дыхание изменилось, а голос, хотя он все еще был напряжен, стал хриплым от страсти.

– Я ужасный человек, – сказал он.

– Почему?

– Меня так просто отвлечь.

Я усмехнулся ему в шею.

– По-моему, это всего лишь значит, что ты мужчина.

– Джонни, я не уверен, смогу ли.

Я не спорил с ним. Во всяком случае, не словами. Но мои руки остались в движении. Не лаская его. Скорее уговаривая легчайшими прикосновениями кончиков пальцев, пока он, уже полностью возбужденный, не стал задыхаться. Я приласкал его живот, подразнил соски, потом отправил пальцы играть к его гладкому паху.

Когда он немного расслабился, я мягко перевернул его на живот и лег сверху. Поцеловал – в шею и между лопаток. Потом размял напряженные мышцы плеч и спины и, непрерывно целуя его, начал спускаться вниз, где, задержавшись на красивом изгибе его поясницы, закружил по его ягодицам, шепча его коже тихие, любящие слова.

И вскоре почувствовал, как его медленно отпускает.

Снова перевернув его на спину, я двинулся вверх. Сначала поцеловал гладко выбритую кожу его лобка, затем носом провел по бархатисто-теплому животу. Я вкушал его шею и осыпал поцелуями щеки до тех пор, пока он не обнял меня.

– Джонатан, – прошептал он и потянул меня вниз.