Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер (2003)

Вильгельм склонялся к тому, чтобы согласиться; он сказал Подбельски, что тот говорит чепуху. А Бисмарк согласился с Круппом в том, что большая часть контрибуций победителей должна быть израсходована на укрепление новой границы от мстительных французов. Но было не время третировать Роона. Он по-своему тоже внес немалый вклад в новую империю. Его организация армии сделала возможными молниеносные мобилизации 1866-го и 1870 годов, и офицерский корпус хорошо знал об этом. Позднее его можно было бы перехитрить. Пока же «пушечному королю» сказали, что он должен проявить терпение. Но этого-то как раз Альфред не мог. На пять недель он застрял в столице, обивая пороги военного министерства в Берлине, а в последний день написал клятвенное письмо Фойхт-Ретцу: «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Пруссия была вооружена лучше, чем до сих пор, и чтобы подавить растущее стремление самых влиятельных людей вновь принять на вооружение бронзовые орудия». Тем не менее, он вернулся в Рур побежденным. Седан, очевидно, ничего не изменил; пророку оказывали честь в каждой стране, за исключением его собственной. Его опять обхаживал Санкт-Петербург (он проницательно уклонился: «Если начнется война между Германией и Россией, что ни в коей мере нельзя считать невозможным, я явно не могу делать вооружения для использования против Отечества»). Не так давно он сам заигрывал с Луи Наполеоном и теперь понимал свою ошибку. В то же время гражданское руководство в Бирмингеме, штат Алабама, хотело, чтобы он перевел туда свои цеха. Он остался там, где и был, будучи уверенным в том, что прусская волна до него докатится: «Все военные власти и Комиссия по проведению испытаний всегда были против меня. Я взойду на вершину вопреки всем им, как и прежде».

Однако он становился немножко стар для того, чтобы играть в игру ожидания. Он считал, и не без оснований, что производители оружия, как и армии, имеют право на мирные передышки. Его личная жизнь оставалась хаотичной. В апреле у него не было даже примитивных земных благ. Из-за неудачного выбора французских строительных материалов – не говоря уже о назначении самого себя архитектором – вилла «Хюгель» оставалась без крова. Он ожидал, что подписание мирного договора даст возможность возобновить поставки камня из Шантийи, но из-за Парижской коммуны и ее последствий карьеры до осени были закрыты. По той же самой причине была недоступна Ницца, и в середине сентября Альфред взял жену и семнадцатилетнего сына в Англию. На зиму они остановились в Торквее: он нравился Берте, потому что его средиземноморские пальмы напоминали ей о Ривьере, а у мужа вызывал удовольствие тем, что здешние доки сыграли ключевую роль в оказании отпора испанской Армаде.