Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер (2003)

Именно к этому разряду его и отнесли. В начале войны с Францией в Пруссии было всего восемнадцать компаний с ограниченной ответственностью. Сейчас же – пять с лишним сотен, а половина из них – не имевшая достаточного оборотного капитала – была сметена. Сделать исключение означало открыть дамбу. Самое большое из того, на что могло пойти правительство, – это выдать авансом суммы под будущие заказы оружия. Но Альфред отказывался понимать и принимать императорскую волю. Это для него было необъяснимо. Его величество просто не ясно видел ситуацию. Каким-то образом его надо просветить, полагал Крупп, до марта следующего года продолжая попытки связаться с монархом через канцлера. К тому времени Берлин начал задаваться вопросом, можно ли воспринимать его как разумного человека. Майер писал Айххофу из столицы: «В ближайшие сутки хозяин, вероятно, услышит от князя Бисмарка, что нет никакой возможности удовлетворить его запросы за счет общественных фондов. Я постараюсь убедить его не выдвигать подобных требований, так как они могут принести ему больше вреда, чем пользы».

Никто не умел хлопнуть дверью сильнее, нежели железный канцлер, и, когда его громовое «нет» докатилось до Эссена, герр шеф отправился в постель. «Не то чтобы я себя особо плохо чувствовал, – писал он сыну, – но у меня ни на что нет сил, и каждый раз, когда надо встать, я испытываю страдания». За ним последовательно ухаживали несколько докторов – Швенингер, Кюнстер и Шмидт. Первому из них сопутствовала самая большая удача. Эрнст Швенингер был личным врачом канцлера, который, хотя и не мог перевести Круппа на пособие, все же хотел, чтобы оружейник оставался в своем бизнесе. У самого Бисмарка были приступы, очень похожие на те, что и у Альфреда, – когда дела не складывались желательным образом, он удалялся в свое поместье и целыми неделями размышлял под деревьями. Доктор, выводивший его из состояния транса, добился замечательного успеха. Метод Швенингера был прост. Доктор вставал над своим знаменитым пациентом и рычал: «Подняться!» Прибыв в Эссен, он сразу же направился в Гартенхаус, где отлеживался Крупп, проследовал в спальню хозяина и завопил: «Встать!» Одетый под чучело человек перегнулся на матрасе и встал. Тогда врач приладил свой монокль. Уставившись на промышленника, он прочитал ему нотацию: надо отказаться от сигар, ограничить себя одним бокалом красного вина в день, много гулять на свежем воздухе. Альфред повиновался первому наставлению, нарушал второе и отверг третье. В своем обмане он был изобретателен. Он мог действительно утверждать, что пьет всего один бокал в сутки. Но ведь Швенингер не уточнил, какого размера должен быть бокал, и Крупп приобрел в Дюссельдорфе такой, который вмещал два литра, почти полгаллона. Что касается кислорода, то Альфред в него не верил. Он был убежден в том, что запах конского навоза гораздо полезнее. У Кюнстера, врача Берты, который пришел по ее настоянию, визит продлился менее четверти часа. Он пристально осмотрел инертную фигуру и признался, что озадачен. Фигура на постели сердито зашевелилась. Она прорычала: «Вы должны знать, что со мной, ведь вы же доктор». И тогда доктор, привыкший к более приятным ароматам Ривьеры, почувствовал сильный дух свежего навоза. Он вспыхнул: «Извините, но у меня никогда не было практики в качестве ветеринара!» – и поставил пациенту диагноз: «ипохондрия, граничащая с умопомешательством». На этом Кюнстеру пришел конец. Крупп уволил его немедленно. Ясно, что этот человек не знал своего дела. Хозяин сохранил Шмидта, главными качествами которого, по-видимому, были смиренность и бездонное море сочувствия.