Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери (2002)

Он набрал местный трехзначный номер, подождал ответа и сказал:

– Билл?

Затем, набрав побольше воздуха:

– Примите Иуду обратно на работу.

Он с ненавистью наблюдал, как я раскладываю три подушки по трем отдельно стоящим стульям.

– Это все, о чем ты хотел со мной поговорить?

– Пока да.

Я повернул ручку двери.

– А что слышно о твоем друге Рое Холдстроме? – вдруг спросил он.

– Я думал, вы знаете! – воскликнул я и остановился.

«Осторожнее», – подумал я.

– Этот кретин просто сбежал, – выпалил я. – Забрал все вещи из квартиры и уехал из города. Несчастный придурок. Он мне больше не друг. Ни он, ни это проклятое глиняное чудовище, которое он состряпал!

Мэнни Либер внимательно посмотрел на меня.

– Тем лучше. С Вонгом тебе будет лучше работать.

– Конечно. Фриц и Иисус.

– Что?

– Иисус и Фриц.

И я вышел.

33

Я медленно брел, возвращаясь к дому моей бабушки, затерянному где-то в прошлом.

– Ты уверен, что час назад мимо тебя пробежал именно Рой? – спросил Крамли.

– Черт, нет, конечно. Да, нет, может быть. Не могу сказать членораздельно. Мартини посреди дня – это не по мне. Кроме того… – я взвесил в руке сценарий, – мне надо вырезать отсюда два фунта и добавить три унции. Помоги!

Мой взгляд упал на блокнот в руках Крамли.

– Ну что?

– Обзвонил три агентства, собирающие автографы. Они все знают Кларенса…

– Отлично!

– Не совсем. Везде говорят одно и то же. Параноик. Ни фамилии, ни телефона, ни адреса. Всем говорил, что боится. Не того, что ограбят, а того, что убьют. А потом ограбят. Пять тысяч фотографий, шесть тысяч автографов – вот его золотые яйца. Так что в ту ночь он мог и не узнать Человека-чудовище, но испугался, что чудовище узнает его, узнает его адрес и может прийти за ним.

– Нет-нет, совсем не сходится.

– Кларенс, не важно, как там его фамилия, по словам людей из агентств, всегда берет только наличными и платит наличные. Никаких чеков, так что по этой линии следов нет. Он никогда не связывался с ними по почте. Регулярно появлялся, делал дела, а потом исчезал на несколько месяцев. Тупик. В «Браун-дерби» тоже тупик. Я пытался зайти и так и эдак, но метрдотель и слушать меня не стал. Прости, малыш. Эй, смотри…

В этот момент, по расписанию, вдалеке снова показалась римская фаланга на ускоренном марше. Они приближались к нам с радостными выкриками и ругательствами.

Я изо всех сил вытянулся, затаив дыхание.

– Это та компашка, о которой ты говорил? – спросил Крамли. – Среди них был Рой?

– Ага.

– А сейчас он с ними?

– Мне не видно…

– Черт побери, – Крамли прорвало, – какого лешего этот тупой придурок бегает тут по студии? Почему он не делает ноги, не удирает отсюда, черт возьми?! Зачем он тут вертится, как привязанный?! Чтобы его убили?! У него был шанс убежать, вместо этого он выжимает из тебя и из меня все соки. Зачем?!

– Мстит, – ответил я. – За все убийства.

– Какие убийства?!

– Убийства всех его созданий, всех его самых близких друзей.

– Чушь.

– Послушай, Крам. Ты давно живешь в своем доме, в Венеции? Двадцать – двадцать пять лет. Все живые изгороди, каждый кустик посажен тобой, ты сам засеял лужайку, построил ротанговую хижину, установил звуковую аппаратуру, поливальные агрегаты, развел бамбук и орхидеи, посадил персиковые деревья, лимоны, абрикосы. Что, если за одну ночь я бы все это разломал и вырвал с корнем, срубил деревья, вытоптал розы, сжег хижину, выкинул на улицу аппаратуру, – что бы ты тогда сделал?

Крамли подумал, и лицо его вспыхнуло от гнева.