Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери (2002)

– Отличная вещь! Последняя вечеря после Тайной вечери!

– Как это? – недоверчиво спросил я.

– Забывчивый христианин! Тайная вечеря была не последней! Она была предпоследней! Через несколько дней после распятия и погребения Симон Петр вместе с другими учениками на берегу Тивериадского моря были свидетелями чуда с рыбой. На побережье они заметили бледный свет. Подойдя, увидели человека, стоящего у разложенного огня, и рядом с ним – рыбу. Они заговорили с человеком и поняли, что это Христос. Он пригласил их рукой и сказал: «Возьмите эту рыбу и накормите братьев своих. Возьмите мою весть, разнесите ее по городам всего света и проповедуйте там прощение греха».

– Черт меня побери, – прошептал я.

– Чудесно, правда? – сказал Иисус. – Сначала Предпоследняя вечеря, потом вечеря да Винчи, а потом Самая Последняя Тайная вечеря, трапеза из рыбы, запеченной в углях на песке у берега Тивериадского моря, после которой Христос ушел, чтобы навеки поселиться в их крови, в их сердцах, умах и душах. Конец.

Иисус склонил голову, а затем добавил:

– Иди переписывай заново книги, в особенности Иоанна! Не я дающий, ты – берущий! Иди, пока я не взял назад свое благословение!

– Ты благословил меня?

– Всем нашим разговором, сын мой. Всем нашим разговором. Иди.

31

Я сунул голову в четвертый просмотровый зал и спросил:

– А где Иуда?

– Пароль верный! – вскричал Фриц Вонг. – Тут три бокала мартини! Выпей!

– Ненавижу мартини. Потом, мне надо еще вывести алкоголь из организма. Мисс Ботуин, – обратился я к ней.

– Мэгги, – сказала она, незаметно улыбнувшись, держа на коленях камеру.

– Я многие годы столько слышал о вас и всю жизнь вами восхищался. Я просто обязан сказать, как я рад, что у меня есть возможность поработать…

– Да-да, – добродушно отвечала она. – Только вы не правы. Я не гений. Я… как называются такие насекомые, которые бегают по поверхности пруда и выискивают добычу?

– Водомерки?

– Водомерки! Кажется, будто эти чертовы паучки вот-вот утонут, ан нет, бегают по тонкой пленке на поверхности воды. Поверхностное натяжение. Они распределяют свой вес, растягивая лапы в стороны, и пленка не рвется. Ну разве я не то же самое? Я просто распределяю свой вес, вытягиваю в стороны все четыре конечности, и пленка подо мной не рвется. Пока еще ни разу не потонула. Но я не чемпион, и никакого чуда здесь нет, просто-напросто мне очень рано повезло. И все же, молодой человек, спасибо за комплимент, выше голову и делайте все, что скажет Фриц. Мартини. Вот увидите: в том, что сейчас покажут, моей работы мало.

Она повернулась ко мне своим изящным профилем, чтобы негромко сказать в сторону проекторной:

– Джимми, давай!

Свет медленно потускнел, зажужжал экран, разъехался занавес. На экране замигал грубый монтаж под еще не завершенную музыку Миклоша Рожи[216]. Это мне нравилось.

Пока шел фильм, я украдкой бросал взгляды на Фрица и Мэгги. Они подскакивали так, будто объезжали дикую кобылу. Я тоже вскакивал и падал обратно в кресло под натиском образов, волной нахлынувших с экрана.

Моя рука незаметно взяла один из бокалов с мартини.

– Так-то лучше, парень, – шепнул Фриц.

Когда фильм закончился, мы еще некоторое время сидели молча, пока зажигался свет.

– Как получилось, – наконец спросил я, – что ты почти весь этот материал отснял в сумерках или в темноте?