Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери (2002)

– Вот именно, – спокойно произнес я. – Не знаю, женится ли когда-нибудь Рой. Но сейчас, в эту минуту, его дети, вся его жизнь оказались втоптаны в грязь. Все, что он любил в жизни, убито. Может быть, он сейчас находится здесь, пытаясь выяснить причину этих убийств, пытаясь, как и мы, найти чудовище и убить его. Может быть, Рой ушел навсегда. Но будь я на месте Роя, я бы остался, спрятался и продолжал поиски, пока не закопаю убийцу в могилу вместе с его жертвой.

– Мои лимоны? – произнес Крамли, задумчиво глядя в сторону моря. – Мои орхидеи, мои джунгли? Кем-то уничтожены? Ладно.

Внизу в лучах закатного солнца пробежала римская фаланга, исчезнув в голубых сумерках.

Высокого неуклюжего воина с журавлиными повадками в ней не было.

Шаги и крики замерли вдали.

– Пошли домой, – сказал Крамли.

В полночь через африканский сад Крамли неожиданно пронесся ветер. Все деревья в округе перевернулись во сне.

Крамли задумчиво посмотрел на меня.

– Чувствую, что-то должно произойти.

И оно произошло.

– «Браун-дерби», – ошеломленный догадкой, произнес я. – Господи, как же я раньше не подумал?! В ту ночь, когда Кларенс удирал в панике. Он же обронил свою папку, он оставил ее лежать на тропинке у входа в «Браун-дерби»! Кто-то наверняка подобрал ее. А может, она еще там, ждет, когда Кларенс успокоится и осмелится тайком вернуться за ней. В папке наверняка есть его адрес.

– Хорошая ниточка, – одобрительно кивнул Крамли. – Я проверю.

Снова налетел ночной ветер, печально вздыхая в ветвях лимонных и апельсиновых деревьев.

– И еще…

– Еще?

– Еще про «Браун-дерби». Метрдотель, скорее всего, с нами разговаривать не будет, но я знаю одного человека, который многие годы обедал там каждую неделю, когда я был еще ребенком…

– Господи, – вздохнул Крамли, – Раттиган. Да она живьем тебя съест.

– Моя любовь будет мне защитой!

– Боже, только сунь этого в постель, и мы обеспечим детишками всю долину Сан-Фернандо.

– Дружба – это защита. Ты ведь не причинишь мне зла?

– И не рассчитывай.

– Нам надо что-то предпринять. Рой прячется. Если они, кто бы это ни был, найдут его, Рою конец.

– Тебе тоже, – заметил Крамли, – если будешь играть в детектива-любителя. Уже поздно. Двенадцать ночи.

– А Констанция как раз просыпается.

– Это она по трансильванскому времени? Черт! – Крамли сделал глубокий вдох. – Тебя отвезти?

Где-то во тьме сада с дерева упал персик и мягко стукнулся о землю.

– Хорошо! – согласился я.

34

– Утром, – сказал Крамли, – если запоешь сопрано, не звони.

И он уехал.

Дом Констанции был, как и прежде, безупречен: белый храм, возвышающийся над побережьем. Все окна и двери были широко распахнуты. Внутри, в огромной пустой белой гостиной, играла музыка: что-то из Бенни Гудмана[218].

Я шел, как шагал тысячу ночей назад, вдоль кромки, окаймлявшей океан. Она была где-то там, катаясь верхом на дельфинах, перекликаясь с тюленями.

Я заглянул в гостиную на первом этаже, заваленную четырьмя дюжинами кричаще-ярких, разноцветных подушек, и посмотрел на белые стены, по которым поздно ночью, перед рассветом, проходили парады теней, ее старые фильмы выплывали из тех времен, когда меня еще не было на свете.

Я обернулся, потому что необычайно тяжелая волна с грохотом ударилась о берег…

… а из нее, словно из ковра, брошенного к ногам Цезаря, вышла…

… Констанция Раттиган.