Люди в красном. Сборник - Джон Скальци (2012)

– Не надо. В это я верю, – примирительно сказал Абнетт.

Хестер посмотрел на Даля, затем на Абнетта и снова на Даля, красноречиво – мол, земной двойник не верит нисколечко.

Даль пожал плечами. Актеры есть актеры. Все им кажется игрой.

– Знаете, кое-что все же убеждает меня в том, что вы говорите правду, – сказал вдруг Абнетт.

– И что же тебя убеждает, помимо того факта, что ты сидишь в одной комнате со своим полным двойником? – осведомился Хестер.

– Двойник на меня, конечно, тоже повлиял. Но действительно меня убедил он!

Абнетт показал на Керенского.

– Я? Как? – удивился тот.

– Настоящий Марк Кори в жизни не станет торчать в «Бест вестерн», разыгрывая типа из массовки. Да он имени моего не помнит. Не хочу обидеть, но твой двойник – полный кретин.

– Этот тоже, – вставил Хестер.

– Эй, полегче! – предупредил Керенский.

– Второй я – это, конечно, странно и просто не укладывается в голове. Но вот существование второго Кори, – Абнетт указал на Керенского, – отчего-то не кажется таким уж невероятным.

– Значит, ты нам веришь? – спросила Дюваль.

– Верю – не то слово, – отозвался Абнетт уклончиво. – Но ничего необычнее, чем сегодня, со мной за всю жизнь не случалось. Любопытно, что же будет дальше.

– И ты поможешь нам, – заключил Даль.

– Я хочу, но не знаю как. Я всего лишь актер второго плана. Меня пускают на съемки, но я никого не могу привести с собой. По сценарию я перебрасываюсь репликами с главными героями, но просто так заговорить с ними нельзя. Нас особо предупредили, чтобы мы не надоедали звездам. А с продюсерами или другим начальством у меня никаких связей. Встречу с ними я вам никак не устрою. Но даже если мне удастся, вам никто не поверит. Это же Голливуд. Мы враньем зарабатываем на жизнь. А ваша история ну совсем безумная. Если расскажу кому-нибудь, меня просто выкинут со съемок.

– А это мысль, – заметил Хэнсон, глядя на Даля. – Тогда тебя не убьют через пару серий.

Абнетт покачал головой:

– Вовсе нет. Просто найдут похожий типаж и доснимут сцены. То есть убьют тебя, Энди, обязательно – если не останешься здесь.

Теперь уж Даль покачал головой:

– Если останусь, исчезну через пять дней. Растворюсь.

– Растворишься?

– Долго объяснять. Дело в атомах.

– Пять дней – небольшой срок. В особенности если хочешь остановить крупное телешоу.

– Тоже мне новость, – буркнул Хестер.

– Вероятно, не ты, а кто-нибудь из твоих знакомых может помочь? Ведь второстепенные актеры наверняка знают тех, кто стоит высоко в иерархии.

– Я и пытаюсь вам втолковать, что не знаю никого, кто бы свел вас с начальством. Хотя… – Абнетт посмотрел на Керенского задумчиво и тяжело. – Возможно, я знаю кое-кого вне шоу, способного помочь…

– Чего ты уставился на меня? – спросил Керенский, разозленный беспардонно оценивающим взглядом.

– У вас другой одежды нет?

– Собраться мне не дали, – ответил лейтенант. – Чем плоха униформа?

– Ничем, если вы явились на «Комик-Кон», и всем – для клуба, который я имею в виду.

– Что за клуб? – спросил Даль.

– Что за «Комик-Кон»? – спросил Керенский.

– «Вайн-клаб». Одно из тех крайне секретных заведений, куда не попасть простым смертным. Я, например, не беру планку. А Марк Кори берет. Правда, едва-едва.

– Едва-едва? – удивился Даль.

– Это значит, что его пустят на первый этаж, но не на второй, и уж точно не в подвал. Для подвала нужно получать двадцать миллионов за фильм и долю от прокатной прибыли.

– Я все еще хочу знать, что такое «Комик-Кон», – не отступал Керенский.

– Господи боже, – Хестер вздохнул. – Керенский, потом расскажу. Эй, Абнетт, мы нарядим лейтенанта в Кори и пройдем в клуб, а дальше что?