Ловкий ход - де Филиппо Эдуардо

МАРИЯ. Но я-то догадывалась… Только очень удивлялась и не могла поверить. Она тому же ловко притворялась… (Подражая жалобному, лицемерному тону Кьярины, с которым та сообщала о своих недомоганиях в начале беременности) «Что-то я неважно себя чувствую… Мари, меня тошнит… Ты положила слишком много сливочного масла в котлеты…» Это в самом начале. А когда понадобилось расширить юбки: «Мари, что со мной происходит? Мне страшно, Мари… Может, это рак… Что скажешь, Мари, не сделать ли мне рентген…» С ума сойти!

МАТИЛЬДА. А знаешь, кто виноват во всем? Тот молодой человек, что вызвал акушерку.

МАРИЯ. И я даже догадываюсь, кто это…

МАТИЛЬДА. Кто же?

КЯЬРИНА (зовет из-за двери). Мариетта!

МАРИЯ. Иду! (Матильде) Не уходите… (И направляется налево, к комнате Кьярины, но останавливается, потому что та выходит ей навстречу).

Кьярина одета просто — юбка и кофта, скроенная колоколом, чтобы скрыть беременность, однако она только еще больше подчеркивает ее очевидность. Кьярина не чувствует себя стесненно в такой одежде и не замечает комичности своей деформированной фигуры. Она двигается уверенно, спокойно, непринужденно. Ее взгляд стал мягче, голос звучит спокойно, даже кротко.

КЬЯРИНА. Мари… (Заметив Матильду). Синьора Матильда, здравствуйте.

МАТИЛЬДА. Дорогая Кьярина…

КЬЯРИНА(Марии). Сходи к синьоре (имеет в виду квартиру Матильды) и попроси дона Альфонсо… (Матильде) Ваш муж сейчас не занят?

МАТИЛЬДА. Он брился, но уже закончил, наверное.

КЬЯРИНА(Марии). Попроси его придти сюда на минутку.

МАРИЯ. Хорошо. (Выходит направо).

КЬЯРИНА(с видом страдалицы, раскинув руки, чтобы получше показать Матильде пугающие размеры своего живота). Видели?

МАТИЛЬДА. Еще бы!

КЬЯРИНА(слегка улыбнувшись, как человек, который смиренно относится к последствиям чужой вины). И на кого, скажите мне, я могу сердиться? Скажите мне, на кого?

МАТИЛЬДА(солидарно, во имя мира). Вы правы.

КЬЯРИНА. Как ни предусматриваешь, как ни стараешься… И замыкаешься дома, не высовывая носа наружу. Ничто не помогает, ничто. Если дьявол задумал сунуть хвост в твои дела, так он непременно сделает это. И тебе никуда не деться. Он все проделал, этот дьявол, чтобы добиться своего.

МАТИЛЬДА(с пониманием). Само собой! (Намекая на серьезность события). Сунул свой хвост…

КЬЯРИНА. Все сложилось как нарочно. Так все совпало одно к одному, словно кто-то, кому это было надо до зарезу, заранее все подготовил, чтобы случилось именно так… Донна Мати, все вдруг сложилось как нарочно… Отъезд в Америку решился в две минуты… Это, по-вашему, нормально. А разве случайно Мариетта, горничная, которая должна была вернуться из Казерты через два дня, задержалась там больше чем на месяц из-за якобы тяжелой болезни матери. И мне кажется, я не ошибаюсь, донна Мати, и поневоле верю в некоторые сверхъестественные явления… По-моему, и с вами дьявол тоже кое в чем постарался…

МАТИЛЬДА. Как это со мной?

КЬЯРИНА. Ну, как же! Разве не он заставил и вас уехать в Беневенто?

МАТИЛЬДА. Ах да…

КЬЯРИНА. Прежде мы же с вами так часто виделись — то я у вас в доме, то вы у меня… То есть я хочу сказать, что мне никогда раньше не доводилось так долго оставаться одной.

МАТИЛЬДА(с ехидством). Извините, донна Кьяри, но ведь этот дьявол… Он же, наверное, не приставлял вам пистолет ко лбу. Любая женщина обычно сразу понимает, какие у него тайные намерения, у этого дьявола. И она защищается, старается избежать… Вам не кажется?

Кьярина задета за живое, поймана, как говорится, с поличным. Обдумывая слова Матильды, повторяет два или три раза, как бы самой себе: «Да… да… да…» Потом сдается, рыдает, тем самым открывая тем самым подруге свою истинную душевную боль.

КЬЯРИНА. Что вам нужно от меня, донна Мати… Что хотите от меня?