Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Аллингем (Аллингхэм), Марджери (Марджори), Сэйерс Дороти Ли, Тэй Джозефина. (1992)

— Нет, это не Лоренс. Лоренс — совсем другой. Одно из достоинств этого дома заключается в том, что тебе не надо никуда выходить, улица приходит к тебе сама. Мы ведь здесь обретаемся со времен Адама.

— Я слыхал об этом, — тихо проговорил Кампьен. — Мне сказали, что все торговцы сами приносят сюда свой товар.

— Торговцы ограничиваются первым этажом, — уточнила она улыбаясь. — Наверх поднимаются люди интеллигентного труда. Это, знаете ли, весьма интересно. Я всегда думала, что социальное расслоение общества может дать замечательную пищу для размышлений, если ты уже не занят чем-то другим. Сегодня ко мне приходил малыш мистер Джеймс, управляющий нашим отделением банка. Я его приглашаю, когда возникает надобность. И для него это не затруднительно, он живет над банковской конторой, через дорогу отсюда.

Она сидела в кресле — импозантная, благоволящая, устремив на него умный, дружеский взгляд. Его уважение к ней с каждой минутой росло. Если верить Чарли Люку, за душой у нее ни гроша; тем более впечатляло ее умение так держать себя, что все окружающие наперегонки старались ей услужить.

— Когда вы вошли, — заметила она, — я было подумала, что вы репортер. От них всего можно ожидать. Но, услыхав из ваших уст окончание моего любимого Пиля, я поняла, что ошиблась.

Кампьену этот аргумент показался неубедительным, но он ничего не сказал.

— Небольшая неприятность, которая на нас свалилась, — начала она вдохновенно, — натолкнула меня на мысль об исключительном любопытстве вульгарного люда. Я, разумеется, употребляю слово «вульгарный»[104] в его изначальном латинском значении. Я даже лелею мысль написать монографию, главная идея которой — чем выше стоит на социальной лестнице индивид, чем он культурнее, тем менее ему присуще любопытство. В этом есть кажущееся противоречие, не так ли? Интересно, это свойство образованного слоя объясняется существующими в обществе табу или оно коренится в самой природе интеллектуального сознания? Что вы об этом думаете?

Из всех проблем, связанных с делом Палинодов, эта волновала его меньше всего. К счастью, Кампьену не пришлось отвечать — распахнулась дверь, стукнув о стену, и на пороге появилась высокая развинченная фигура человека в очень сильных очках. Кампьен сразу же признал в нем брата Лоренса. Он был высок, ширококостный, как и сестра, с такой же крупной головой, еще более выдвинутым, но менее тяжелым подбородком; характер, однако, отличался явно повышенной нервозностью. Его шевелюра, как и одежда, была темная и топорщилась, а тонкая, красная, темнее лица шея торчала из широкого мягкого воротника наклонно вперед. Он нес в обеих руках, точно прокладывая им дорогу, толстый том, ощетинившийся закладками. Взглянув на Кампьена, как смотрят на встречного прохожего, показавшегося на миг знакомым, он стремглав прошел мимо и, встав перед мисс Эвадной, обратился к ней странным, ломким голосом, походившим на гусиное гоготанье.

— Гелиотропа все еще нет, — сказал он. — Вам известно?

Он был так этим расстроен, что у Кампьена могло бы сложиться вполне определенное мнение о его умственных способностях, не вспомни он, что Клайти Уайт родилась, можно сказать, в море. Имя Клайти было явно древнегреческое. Так, кажется, звали одну из дочерей Океана. Тут в памяти у него всплыл забытый факт из греческой мифологии: одну из дочерей бога моря нимфы, большие причудницы, превратили в цветок гелиотроп. И очень возможно, что гелиотроп — семейное прозвище Клайти Уайт. Пожалуй, слишком литературно, но, скорее всего, так оно и есть.

— Неизвестно, — беззаботно ответила мисс Эвадна, — а что, это очень важно?

— Конечно, важно, — горячился Лоренс. — Вспомните увядшие на могиле ромашки.

Кампьен поздравил себя с верной догадкой. Он знал, на какое стихотворение ссылается брат. Оно возникло в самом отдаленном уголке памяти.

Я вчера посадила ромашки

К ней на могильный холм.

И они увяли, бедняжки,