Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Аллингем (Аллингхэм), Марджери (Марджори), Сэйерс Дороти Ли, Тэй Джозефина. (1992)

— Так вы его узнали?

— Конечно. В бытность мою практиканткой я много времени проводила в галерее. Денег не хватало, за день устанешь так, что валишься с ног, а в галерее тепло и есть где посидеть. — Обратясь мыслями к прошлому, она слегка улыбнулась той часто устававшей, серьезной девушке, какой была когда-то. — Мне нравилось там бывать: в портретной галерее, как при соприкосновении с историей, обретаешь чувство пропорции. Они перед тобой, эти Важные персоны, которые в свое время понаделали столько дел. А сейчас от каждого осталось только имя. Только полотно да краски. В те дни я часто смотрела на этот портрет. — Сестра снова взглянула на открытку. — Он был глубоко несчастный человек.

— Хирург считает, что он болея полиомиелитом.

— Полиомиелитом? — заинтересовалась она. — Возможно. Я как-то об этом не задумывалась. Но мне всегда казалось, что он — воплощенное страдание. У него самое горькое, самое несчастное лицо, какое мне приходилось видеть. А я многое повидала.

— Значит, по-вашему, портрет был написан после убийства?

— Конечно. Сразу видно. Он ведь не из тех, кто относится ко всему легко. Не того калибра человек. Не мог не понимать, как тяжко его преступление.

— Вы думаете, он принадлежал к типу людей, которые не умеют себя прощать?

— Хорошо сказано! Да. Человек такого склада сначала страстно стремится к цели, а достигнув ее, сознает, что за все заплачено слишком дорогой ценой.

— Значит, вы не считаете его прирожденным негодяем?

— Нет, конечно, нет. Негодяй не стал бы переживать, мучиться, а посмотрите, сколько боли в его лице!

Минуту-две они молча глядели на Ричарда.

— Знаете, то, что потом случилось, похоже на возмездие. Вскоре после убийства он потерял своего единственного сына. Потом смерть унесла жену. Так быстро лишиться всего, что было ему дорого! Божий суд покарал его, иначе не скажешь.

— И вы думаете, он переживал из-за жены?

— Так ведь она была его двоюродной сестрой, и знали они друг друга с детства. Если не любовь, так дружба их связывала наверное. А дружба во дворцах — не частая гостья. Ну, мне пора продолжать обход. Я ведь даже не спросила, как вы себя сегодня чувствуете. Хотя, конечно, заинтересованность человеком, умершим почти пятьсот лет назад, — хороший признак.

Она как вошла, так и стояла посреди комнаты, во время разговора не двинувшись с места. Потом улыбнулась Гранту как бы издалека, чуть-чуть и, так и не разомкнув рук, пошла к дверям. Спокойная, недоступная. Как монахиня. Как королева. [139]

IV

После обеда появился запыхавшийся сержант Уильямс; он принес два толстых тома.

— Зачем было так беспокоиться? — сказал Грант. — Могли бы оставить книги внизу, у вахтера.

— Я хочу объяснить… Времени у меня было в обрез — только на один магазин, и я выбрал по дороге самый большой. Это — лучшее пособие по истории Англии, какое у них есть. Уверяют, что лучше не достать. — Сержант положил перед Грантом книгу в строгом зеленом переплете с такой миной, что и без слов было ясно: он, Уильямс, снимает с себя всякую ответственность за содержание тома. — Жизнеописаний Ричарда Третьего у них нет. Они мне, правда, дали это.

«Эго» была книжка в яркой суперобложке с гербом. Называлась она «Роза замка Рейби».

— Что это?

— Говорят, роман про его мать. Эту самую Розу из Рейби. Не могу, к сожалению, побыть у вас подольше: шеф за опоздание голову снимет. Я, кажется, справился с вашим поручением не самым лучшим образом, уж извините. Буду поблизости — обязательно загляну и, если книги не подойдут, постараюсь раздобыть что-нибудь получше.

Грант был действительно растроган и от души поблагодарил Уильямса.