Джордж вышел на улицу разменять деньги в газетном киоске, где Адам покупал музыкальные журналы, а он — сигареты, которые тайком и со злостью курил в окошко спальни. Не то чтобы родители запрещали ему курить, просто Хилари, учуяв табачный дым, одаривала сына таким презрительным взглядом, что ему становилось не по себе.

Возле газетного киоска Джордж столкнулся с Софи Бедфорд. Она была бледная, почти прозрачная, и, увидев его, задрожала, как будто вот-вот расплачется или упадет в обморок.

— Джордж…

Он ее обнял. По идее Софи должна была дружить с Адамом — ровесники все-таки, но Джордж ее заботливо опекал, а Гас беззаветно любил. «Гас, — однажды сказала Хилари, — всю свою жизнь любит Софи».

— Рад тебя видеть.

Она кивнула. На ней были потертые джинсы и огромная футболка с растянутым воротником; волосы заплетены в какую-то сложную косу.

— Не знала, что ты приедешь.

— Я только на выходные. Решил сначала постираться. — Он ухмыльнулся. — Это такой дипломатический ход. Я к Скиннеру, пятерку разменять.

— У меня есть мелочь, — сказала Софи. — Я тебе одолжу. — Она стала копошиться в соломенной сумке с кожаной ручкой, которая висела у нее на плече. — Я с тобой пойду.

— Необязательно, — мягко ответил Джордж.

— Обязательно…

Он уставился на нее.

— Соф! Ты чего?

Она протянула ему матерчатый кошелек бордового цвета:

— Вот держи.

Джордж взял ее за руку:

— Что такое?

— Надо поговорить. — Рука у нее была тонкая, как прутик. — Я все тебе расскажу. Пока белье стирается.

Девушка с коляской уже ушла. На пластиковом оранжевом стуле остался журнал — «Невыдуманные истории любви». Джордж усадил Софи, засыпал порошок и запустил машину. Барабан завертелся.

— Хочешь, выпьем кофе?

— Лучше тут посидим. Здесь… никого нет.

Джордж наклонился поближе к ней:

— Ну, что случилось?

Софи стала теребить кончик косы.

— Когда ты придешь домой, там будет моя мать…

— Ну… и что?

— Она не в гости пришла. Она у вас живет. Иногда дома, а иногда у вас. Когда она приходит домой, я тоже прихожу. А так живу у бабушки.

— Софи…

— Папа от нас ушел, — сказала она, выкручивая косичку. — Ушел. Три недели назад. Забрал ровно половину вещей и переехал в Лондон.

— Господи… — Джордж обхватил голову руками.

— Бабушка говорит, последняя ссора его добила. А папа сказал, что мать изменилась и что рано или поздно они друг друга убьют. Любовницы у него нет. Просто он больше не может с нами жить. Даже ради меня.

Софи выглядела так, словно уже выплакала все слезы. Как исписанный листок или выцветшая тряпка.

— Ужасно жаль…

— Гас все дарит мне цветы, как будто папа умер. А я даже не знаю, куда их ставить. Где мой дом?..

Стиральная машина громко завыла, начав отжимать.

— Мы с мамой на прошлой неделе созванивались, но она ничего не сказала.

— Наверное, ей Джина запретила. Я слышала, как они ругаются. Она не хотела, чтобы Хилари или вообще кто-то звонил папе. До сих пор не верит в случившееся и делает вид, будто ничего не произошло. Говорит, что скоро этот кошмарный сон закончится… Твоя семья так добра… даже Адам. — Софи едва заметно улыбнулась. — Если бы она выпила все бренди, что он ей приносит, точно окосела бы.

Джордж сел на корточки перед Софи и взял ее дрожащие руки в свои.

— Мне так жаль… Я даже не знаю, что сказать, я просто в ужасе. Бедная, бедная Софи…

— Выходит, я пополнила статистику. Еще один развод, еще одна разбитая семья… Никогда бы не подумала, что такое может случиться. Они всю жизнь кричали и ссорились… — Она высвободила руки и снова взялась за косу. Джордж заметил, как сильно она обгрызла ногти. — Я бы все отдала, чтобы снова услышать их крики… Все!

Машина лязгнула напоследок, барабан еще немного покрутился и замер. Джордж открыл крышку.

— Пойдешь со мной? — вдруг спросила Софи.

— Конечно. Куда?